Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда

– Я сейчас в обычный провалюсь, – буркнул Рёгнвальд. – Вернуться-бы из него обратно.

– Будем дежурить по трое, – решил Ивар. – Сначала Арнвид, Кари и Шао Ху, потом остальные…

С трудом запихнув в себя свою порцию, конунг завернулся в одеяло, и лег. Подумалось, что неплохо все же было бы развести костер, но с этой мыслью и провалился в сон.

Ивар плыл на ласковых волнах, дрейфовал в ту сторону, откуда исходило мягкое, нежное тепло. Он почти видел его, но грубые руки не пускали, трясли, злобные голоса орали в уши, и он сердился, ворочался, пытался отбиться, тело отзывалось колющей, тяжелой болью.

Затем открыл глаза, и понял, что его держит Кари, а рядом топчется нахмуренный Арнвид.

– Слава богам! – воскликнул он с облегчением. – Я уж думал, что все, замерз насмерть!

– Замерз? – сказал Ивар, понимая, что едва может двигаться: теплом и не пахло, вокруг царила стужа, и тело казалось тяжелым и мертвым, как вмерзшая в лед колода. – Там было так хорошо…

– Еще немного, и мы бы не смогли тебя вытащить, – сказал появившийся рядом Шао Ху. – Вставай, ваша очередь.

Ивар с трудом поднялся, и его затрясло так, что зубы залязгали, а позвонки с хрустом начали тереться друг о друга. Рёгнвальд и Нефритовая Жаба, не заиндевевшие настолько сильно, и поднявшиеся быстрее и легче, посмотрели на конунга с сочувствием, даос ободряюще улыбнулся.

– У меня есть настойка из лепестков сливы и носорожьей спермы, – предложил он.

– Ничего, сам справлюсь, – ответил Ивар, разминая правой рукой левую, такую же непослушную, как и ранее. – Предложи ее Гун-гуну, когда мы его встретим, авось подавится…

Серо-голубоватое небо вновь было чистым, в полном безмолвии клубился туман, и только ледяные глыбы наблюдали за людьми, осмелившимися вторгнуться туда, где не бывал никто из их племени.

Короткий сон не победил усталость, и Рёгнвальд все время зевал, ругался через сжатые зубы, тер лицо и уши. Нефритовая Жаба сидел, скрестив ноги, и обломок посоха был воткнут перед ним в снег, колокольчики покачивались на легком ветру, но не звенели, словно отморозили язычки.

Ивар ходил туда-сюда, не давая себе замерзнуть, с тревогой поглядывал туда, где храпел Кари.

Одеяла постепенно покрывались инеем, дыхание спящих становилось все более и более замедленным, а щеки белели. Нифльхейм высасывал тепло из живых, норовил сделать их такими же неподвижными и холодными, как все вокруг.

– Может быть, пора будить? – спросил Ивар, когда камни на вершинах черных холмов выплюнули столбы белесого тумана, и в вышине заклубились новорожденные облака.

– Давай, – согласился Рёгнвальд, а Нефритовая Жаба молча кивнул.

Кари вскочил сразу, едва его хлопнули по плечу, заморгал голубыми глазищами. Шао Ху проснулся с трудом, веки его поднялись медленно, открыв мутный, рассеянный взгляд.

– А, это вы… – сказал хэшан отстраненно. – Значит, я еще жив.

– Не радуйся раньше времени, что от нас избавился, – Ивар толкнул Арнвида, но тот никак не отреагировал. – Эй, эриль, ты что! Очнись, или ты решил отправиться в Вальхаллу безо всякой битвы!?

Рёгнвальд хлопнул Арнвида по щеке, и посиневшие губы того задрожали, через них вырвался сиплый вздох.

– Давай нажму особые точки, – предложил Нефритовая Жаба. – Энергия в каналах побежит быстрее…

– Пробуй, – Ивар отодвинулся, давая место даосу.

Тот надавил эрилю на затылок, потом на грудь, принялся ощупывать правую руку. Лицо Арнвида вроде бы порозовело, осевшие на лбу снежинки начали таять, но проснуться он по-прежнему не пожелал.

– Тогда крайний способ… – сказал Ивар со вздохом. – Пиво! Целый бочонок… отменное, крепкое, настоянное, с белоснежной пеной, и соленая рыбка к нему… булькает, золотистое…

– Давай! – сказал Арнвид, протянул руку, и только затем открыл глаза. – Ах ты… как больно…

Подняться он смог лишь после того, как ему растерли руки и ноги, но и то постанывал при каждом движении. Ивар отдал мешок эриля Кари, тому все равно, нести один или два, ведь груз в обоих небольшой, после чего сказал настойчиво, переводя взгляд с одного на другого:

– Немного осталось, парни, чувствую, что этот гад где-то неподалеку. Вперед!

Вновь потащились через снегопад, который здесь, похоже, случался каждый день с того самого момента, как вырос Иггдрасиль, и его ветви соединили девять миров. Непонятно только, почему с тех пор в Нифльхейме не образовались сугробы высотой с горы вроде тех, что есть в Валланде.

Ноги проваливались, но не дальше, чем по щиколотку, а ниже лежала черная, как сажа, земля.

– О, след, – сказал Нефритовая Жаба, когда они наткнулись на канаву, словно оставленную очень большим колесом.

– И я знаю, чей, – добавил Ивар. – Пойдем по нему?

– Но нам, похоже, в другую сторону, – даос поднял ладонь с шариком золотого огня.

Тот после встречи с Сян-лю стал обычным, но немного уменьшился.

– Запутывает, гад ползучий, хочет, чтобы мы тут вечно бродили, – Рёгнвальд сплюнул, оскалился, точно хищник, давший ему прозвище.

– Не думаю, – вступил в разговор эриль. – Скорее всего, он в самом деле должен все время перемещаться, чтобы не замерзнуть, как я вчера говорил. Идем туда, куда ведет его кровь, так мы дорогу срежем, а то по следу будем петлять, словно пьяные викинги по пути из корчмы.

Пересекли след, и затопали дальше – туда, где на горизонте вырисовывалась цепь более крупных айсбергов, чем видели до сих пор, приземистых, мощных, усеянных похожими на шипы выростами.

Вскоре наткнулись на ту же канаву вновь, затем третий раз, и тут огонек в ладони Нефритовой Жабы начал мигать.

– Скоро погаснет, – сказал даос. – Надо было обновить у тела Сян-лю, жаль, не догадались.

Издалека докатился тяжелый грохот, словно чихнул великан, над землей заструилась поземка. Нечто огромное показалось между дальними айсбергами, покачнуло один из них и исчезло.

– Он и вправду близко, – Ивар проверил, как выходит из ножен меч, поморщился, когда не зажившую до конца рану на ладони дернуло болью. – Давай, ускорили шаг, раз-два, раз-два!

Бежать оказалось намного тяжелее, чем идти.

Под ногами проседал не только снег, но, похоже, и сама земля, приходилось то и дело выдирать сапоги из ямок. В груди у Ивара сипело, дышать холодным воздухом было больно, а легкий вроде бы мешок колотил по спине так, что грозил переломить позвоночник.

Остальным приходилось не лучше – Арнвида на бегу пошатывало, Рёгнвальд сопел так, что слышно было наверняка не только в соседней Преисподней, но и в Верхнем Куньлуне.

Промчались мимо очередной «полыньи», свернули за тот айсберг, что недавно трясся, как замерзший кабан. В открывшуюся перед ними канаву Ивар едва не свалился, но она выглядела свежей, оставленной только что, по краям еще осыпался снег, на земле виднелись отпечатки чешуи.