Анна Клименко - Последний Магистр

Он присмотрелся внимательнее к играющим краскам, и вдруг заметил еще одну, ту, которой не видел отчего-то раньше. Она притаилась среди ярких сестричек, черная, как небо в безлунную ночь; размазавшись тончайшими нитями, оплела искрящиеся жизнью цвета, но при этом жила самостоятельно и отдельно от них, не паразитируя, но питаясь чем-то иным, ни лесом, ни водой, ни солнцем…

Ильверс, заворожено глядя на шевелящуюся паутину черноты, потянулся к ней; прочие цвета давно отвергли его, не подпускали к себе – так, может быть, он просто пытался взять то, что ему не принадлежало? И этот черный цвет – как раз то, что ему покорится?

Нити, словно почувствовав его намерения, дрогнули и, медленно разворачиваясь, поплыли к нему, как щупальца гидры. Ильверсу стало страшно – но всего лишь на миг. Затем он решил, что терять ему все равно уже нечего, и, может быть, только перед небытием он сможет осуществить свою давнюю мечту…

А потом волокна непонятной, неведомой Силы охватили и оплели его всего, доставляя немыслимую боль, заставляя дух биться в агонии, хоть и казалось это невозможным. Все вдруг стало понятным – и природа этой Силы, и ее происхождение… Это было всего лишь отражение зла от граней мира, того зла, что живет и в помыслах разумных существ, и в их деяниях. Это было отражение убийств и предательств, криков истязаемых жертв и жестокого смеха палачей, детских слез и сгорающих в пламени войн королевств. Ильверс вдруг увидел и самого себя, исковерканное, истекшее кровью тело, выброшенное течением на пологий песчаный берег. Мельком взглянул в навеки замершие глаза матери, опускающейся на дно тихой заводи…

Сила, к которой он посмел прикоснуться, была чуждой народу дэйлор. Прожигала Ильверса насквозь, как каленое железо. Растерявшись, он попробовал отпрянуть назад, но черные щупальца не желали расставаться со своей добычей, держали крепко и надежно.

– Ты ведь выбрал? Ну так не отказывайся теперь!

Ильверс, извиваясь в агонии, только и смог, что беззвучно выкрикнуть:

– Я не могу… Не могу! Зачем ты мне?!!

Вопрос остался без ответа. Но уже в следующее мгновение Ильверс снова увидел в сине-зеленоватой мути лицо своей матери, на котором застыло извечное выражение покорности. Проклятая судьба на проклятой земле… И он начал понимать.

Дэйлор еще раз дернулся в объятиях силы Отражения, затем еще и еще. А потом… Перестал сопротивляться и позволил раскаленным штырям пройти сквозь свое эфирное, несуществующее тело. Раскрылся навстречу боли и темноте, погасившей сияние вокруг него.

– Я понял. Ты и в самом деле нужна мне. Я хочу, чтобы мое тело вновь ожило.

– Но теперь это в твоих силах, маг.

Внезапно ему стало легко и хорошо. Откуда-то появился запах молодой хвои, нагретой солнцем… Ильверс, сливаясь с пружинящими нитями, летел вверх, прочь из вязкой тишины, туда, где были живы звуки – журчание воды, веселая трескотня кузнечиков в траве.

– Мама, мама! Тут мертвец!

– Где мертвец, Золюшка?

– Да вот, тут, у воды!

– Отойди, отойди, милый… Не лезь-ка, а то ночью приснится.

Ильверс увидел собственное тело, совсем близко. Оно показалось ему неестественно бледным и каким-то неправильным. Что-то было не так, как обычно, но в следующий миг он уже понял, что именно.

Тело было бездыханным.

Не медля более, дэйлор позволил себе почувствовать наполненные водой и кровью легкие, а затем, сам не осознавая, что делает, ударил в них чистой Силой отражения.

– Мама, а у него изо рта вода льется…

Вторую порцию Силы он плеснул в глубокие раны, сращивая рассеченные сосуды. Третья заставила биться сердце.

– Мама!!!

– Ну что тебе, Золюшка? Сказала же, отойди от мертвеца! Ну, сейчас, сейчас подойду…

– Он оживает!

Ильверс в последний раз огляделся. Духи предков были теперь далеко-далеко; ему показалось, что одна крошечная светящаяся точка отбилась от стаи, но потом быстро присоединилась к своим.

– Прощай, матушка.

Ильверс поглядел на свое содрогающееся в конвульсиях тело – и, не отпуская черные плети, нырнул внутрь.

Больше он ничего не чувствовал и не помнил.

Высоко над головой приятно белел потолок. В косом луче плавали пылинки. Где-то сварливо зудела муха.

Ильверс попробовал повернуть голову, но мышцы не слушались – получилось судорожно-беспомощное движение. И все.

Однако этого хватило для того, чтобы привлечь к себе внимание странного существа. Оно было похоже на дэйлор, но очень маленького роста, к тому же, светловолосое. Да еще глаза оказались не черного цвета, как полагается, а ярко-синего, как два озерца, в которых отражается летнее небо. Существо что-то пропищало и, громко топая, унеслось прочь.

Ильверс вздохнул и попытался понять, что с ним стряслось и где он, собственно, находится. Но в голове плавали ошметки багрового тумана, они мешали думать и вспоминать, и дэйлор сдался – временно, конечно же.

Снова прибежал странный малыш, таща за руку взрослую женщину – полную и некрасивую. Ее рыжеватые волосы были заплетены в одну косу, смуглая кожа усыпана мелкими коричневыми пятнышками, а глаза – опять не-дэйлорские, веселого синего цвета. Она несколько мгновений смотрела на Ильверса, затем что-то сказала и пощупала ему лоб. Пальцы оказались шершавыми, мозолистыми – привычные, искореженные тяжелой работой руки раба.

Он не понял ни слова.

Набрав в легкие побольше воздуха, прохрипел:

– Кто вы?

Но они, в свою очередь, не поняли его. Переглянулись между собой, затем женщина отослала маленького дэйлор (или не-дэйлор?) куда-то, а сама уселась в изголовье и принялась что-то говорить Ильверсу. Он по-прежнему ничего не понимал, но вдруг проснулась Память Предков; в затуманенном слабостью и болью сознании заполыхали яркие картины, одна за другой, и дэйлор осознал, что…

Что попал к людям, которые издавна приходились народу дэйлор самыми непримиримыми врагами. Если не считать n’tahe , народ Зла, конечно.

Ибо люди, появившись на востоке, под хрустальным небосводом мирка дэйлор, и обладая немыслимой способностью размножаться даже в самые тяжелые времена, вытеснили их с законных земель. Никто не знал, почему все случилось именно так; может быть, потому, что численность дэйлор как-то сама по себе шла на спад, а людей становилось все больше и больше?

Ильверс поглядел на рыжеволосую женщину, и та ему тепло улыбнулась. Проклятая Память Предков! Почему она появляется так внезапно, не предупреждая? Ведь раб Ильверс, никогда раньше не видавший людей, не знал и того, что они – враги.

А память тех, кто жил раньше, не умолкала, втискивая в сознание дэйлор все новые и новые знания, все то, что было известно о людях. Ильверс внимал; ему порой становилось страшно, порой смешно – хотя бы от того, что у людей нет личинок, и нет волшебства перерождения в коконе… Да и вообще, Сила мира недоступна этим примитивным созданиям, они лишь видят силу, порожденную связью вещей… Выходило так, что дэйлор во много раз мудрее и сильнее, но отчего же тогда их раса медленно, но верно угасала, тогда как люди завоевывали все новые и новые земли?