Дарья Кузнецова - Песня Вуалей

– Вот оно как, – медленно протянула она. – Значит, так и поступим. Помолчи! – вдруг резко воскликнула старуха, раздраженно глянув куда-то в сторону. Я вздрогнула и уже пожалела, что решила сюда наведаться. Ей же самой помощь нужна, причем помощь Целителей! Пророчица вновь пронзительно глянула на меня, усмехнулась. – Что, боязно, Песня Вуалей? – с непонятной злостью спросила старуха. – Смотри, во все глаза свои слепые смотри! – и она резко ударила меня двумя пальцами в точку между бровей.

Тени вокруг взвихрились, изгибаясь в безудержной пляске. Белые полотнища растрепал призрачный ветер, завивающий туман в смерчи. Отчетливый гул голосов нарушил тишину, он все нарастал и нарастал, пока не стал оглушительным, но я не могла разобрать ни слова. Из зеркал вдруг пропала и я, и пророчица, осталась только пустая комната; эта ли или вовсе иная, где-то в другом измерении? Мир поплыл, закружился, и я пошатнулась, пытаясь уцепиться за дым и преломляющиеся в бесконечных отражениях занавеси, но на предплечье капканом сомкнулись жесткие костистые пальцы. В следующее мгновение все было как прежде – тьма ютилась в дальних углах, дым стелился по полу, а зеркала отражали комнату – и нас в ней. Запоздало накатило ощущение потусторонней жути: я не могла понять, реальность видела пару мгновений назад или иллюзию. Привычный застарелый страх – страх заблудиться в закоулках фантазий – вновь всколыхнулся, но старуха не позволила увлечься фантазиями.

– Вот оно как, – с расстановкой проговорила она. – Со смертью тебе рука об руку идти, Песня Вуалей, по пути, отмеченному кровью. Со всеми твоими страхами встретиться, с надеждой истлевшей, с предательством, с чужой волей и еще одной волей. И будут они швырять тебя как песчинку, тянуть и кроить под себя. Меж двух жерновов тебе выживать, а получится, нет ли – про то не ведаю. А что делать… Когда спрашивать будут – правду говорить. Правда, она тебе одна помочь может. Правда и кровь. А когда взлететь придется – ветру верь и себе. Ветер, он поможет. Ну что смотришь? Спрашивай.

– А почему вы называете меня Песней Вуалей? – робко поинтересовалась я.

– Карта такая. Мастерица иллюзий, актриса, неуловимый дух, греза, – проворчала старуха и вновь повела меня сквозь зеркала и занавеси. – Больше ничего не спросишь? – с непонятной иронией уточнила она.

– То, что мне действительно интересно, вы или не знаете, или не расскажете. Зачем спрашивать что-то еще? – Пожала плечами.

– Приятно иметь дело со знающими, – хмыкнула пророчица и втащила меня в коридор. Вновь пробравшись между бесформенных нагромождений непонятно чего, мы оказались перед дверью, и жесткая рука женщины, схватив меня за плечо, выпихнула на крыльцо.

– О крови помни, Песня Вуалей. Она причина, она же – средство, – прилетело в спину. Но обернуться и уточнить я не успела: хлопнувшая за спиной дверь ясно говорила о том, что аудиенция окончена.

Я медленно спустилась по ступеням и побрела в сторону дома, оглядываясь по сторонам в поисках экипажа.

Тот факт, что у пророчицы явные проблемы с головой, не вызывал сомнений. И было непонятно, как расценивать ее слова: воспринять всерьез или забыть как плохой сон. Рекомендация Пирлана дорогого стоит, но мог же он именно сейчас ошибиться!

С другой стороны, а что такого важного сказала мне эта сумасшедшая? Две силы. Одну из них я могу назвать с ходу: дор Керц, конечно. А все остальное… Я же и так догадалась, что оказалась частью какого-то замысла. А чем ближе к трону, тем интриги опасней и жестче, и нечего удивляться вероятной встрече со смертью. Утешает только, что моя собственная гибель не является неизбежным финалом.

Слова про кровь, которая является причиной и средством, тоже мало что дают, кроме мыслей о заговоре с целью государственного переворота: все-таки в жилах Тай-ай-Арселя течет императорская кровь. А тот факт, что она может быть средством, и вовсе не удивляет в свете угрозы встречи со смертью.

Единственная достойная внимания рекомендация, говорить правду, была слишком расплывчата, чтобы слепо ей следовать. Кому говорить правду? Дайрону? Спасибо, но мне дорога жизнь.

Ложь – единственная броня Иллюзионистов, опасная в том числе и для хозяина. Расстаться с ней, быть откровенным, – это противоречит самой нашей природе. И уж точно я не собиралась лишаться ее в общении с дором Керцем: он явно мой враг или по меньшей мере противник, а не один из кровников.

Кровники – это люди, связанные крепчайшими узами. Друзья, которые хорошо тебя знают и могут вовремя заметить опасные перемены. Подобную связь придумали уже давно, и для многих магов она стала настоящим спасением. Кровники чувствуют настроение и эмоциональное состояние друг друга, не те эмоции, которые мы показываем случайным свидетелям, а те, которые испытываем на самом деле. В случае Иллюзионистов эти самые эмоции запрятаны глубоко-глубоко внутри. Это, конечно, не панацея, и иногда даже они не способны распознать надвигающуюся катастрофу, но обычно это неплохо работает, особенно если кровники обладают разной силой.

Меня с Пирланом связывают именно такие узы. И еще с несколькими людьми, которые сегодня вечером придут к нему в гости. У Пира, как у учителя по призванию, очень много кровников, около трети учеников, если быть точной. К счастью, чувствовать можно только тех, кто находится в зоне прямой видимости, иначе, полагаю, ему было бы очень трудно жить.

Весь путь до дома я терзалась мрачными мыслями и неопределенностью. А добравшись до цели, решительно прошествовала сразу в ванную. Лучшее средство придания ясности уму и бодрости телу – прохладный душ. Не ледяной, я очень не люблю холодную воду, а именно прохладный, чуть ниже комнатной температуры. Можно даже не душ, порой хватает просто сунуть под кран голову, но сейчас этого явно было недостаточно.

Мысли о собственной судьбе соседствовали во мне с опасными и лишними воспоминаниями о Дайроне Тай-ай-Арселе. Последнее было, с одной стороны, понятно и объяснимо, но, с другой, пугало. Все-таки дор Керц – весьма эффектный мужчина, знающий, как увлечь любую женщину, а я не могу назвать себя искушенной в любовных играх. И предательское тело до сих пор чувствовало прикосновения, а зараза-фантазия рисовала, что могло бы случиться, не окажись я столь осмотрительной. Одно радует: тренированный разум Иллюзиониста не даст мне безоглядно и сумасбродно влюбиться в этого человека. Даже если какое-то чувство посмеет родиться, я вполне способна его со временем задушить. Выжить бы для начала.

К счастью, душ сделал свое благое дело. Тщательно просушив волосы полотенцем, я, не расчесывая, кое-как собрала влажные пряди в косу и пошла одеваться. Гардероб у меня небогатый, но каждый раз я почему-то мучаюсь с выбором. Потянувшись было за своими повседневно-рабочими шароварами (в магазин добежать, с друзьями посидеть дома) в серо-серую (одна темная, другая чуть светлее) полоску, вдруг передумала и почему-то решила быть сегодня яркой. Поэтому остановилась на изумрудно-зеленых хлопковых штанах (у меня вообще много зеленых вещей – это мой любимый цвет, хоть я не целитель) и жемчужной рубашке с травянистым вышитым узором вдоль ворота (сама вышивала!).