Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер и кубок огня

– Ладно. Езжай на этот свой идиотский… этот дурацкий… на кубок этот твой. Только напиши своим… как их… Уизли, что ли, пусть сами тебя забирают. У меня нет времени возить тебя по всей стране. И можешь остаться у них до конца лета. Да, и напиши своему… крестному, скажи… скажи, что едешь на матч.

– Вот и хорошо, – радостно ответил Гарри.

И направился к двери, еле сдерживая желание подпрыгнуть и заорать от восторга. Он едет!.. Едет к Уизли и увидит финал!

В прихожей он чуть не столкнулся с Дудли – тот ошивался под дверью в надежде подслушать, как ругают Гарри. Довольная улыбка Гарри его явно потрясла.

– Завтрак был замечательный , правда? – невинно сказал Гарри. – Я прямо объелся – а ты?

Дудли оторопел, а Гарри расхохотался и, прыгая через две ступеньки, взлетел наверх и скрылся в своей комнате.

Первым делом он увидел, что Хедвига вернулась. Она сидела в клетке, смотрела на Гарри огромными янтарными глазами и щелкала клювом, давая понять, что недовольна. Кем, стало ясно почти мгновенно.

– ОЙ! – вскрикнул Гарри.

Ему в висок врезался маленький, серый и пернатый теннисный мячик. Гарри возмущенно потер голову, недоуменно поднял глаза и увидел крошечного совенка, такого маленького, что легко поместится на ладони. Совенок с жужжанием носился по комнате, как запущенная петарда. Тут Гарри заметил, что совенок бросил к его ногам письмо. Он наклонился, узнал почерк Рона и вскрыл конверт. Внутри лежала наспех нацарапанная записка.

Гарри! ПАПА ДОСТАЛ БИЛЕТЫ!!! Матч Ирландия – Болгария, в понедельник вечером. Мама написала муглам, чтобы они разрешили тебе приехать к нам. Может, они уже получили письмо, не знаю, сколько идет мугловая почта. На всякий случай решил послать тебе со Свином записку.

На слове «Свин» Гарри вытаращил глаза, а затем посмотрел на крошечную птичку – та сосредоточенно наворачивала круги вокруг люстры. Никогда он не видел ничего менее похожего на свинью. Может, не разобрал почерк? Он продолжил читать:

Мы тебя заберем в любом случае, нравится это муглам или нет, не пропускать же тебе кубок, только мама с папой сказали, что для приличия надо сначала спросить. Если муглы скажут «да», срочно посылай Свина обратно с ответом, и мы заберем тебя в пять часов в воскресенье. Если скажут «нет», срочно посылай Свина с ответом, и мы все равно заберем тебя в пять часов в воскресенье.

Гермиона явится сегодня после обеда. Перси пошел работать – в департамент международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, ни слова про заграницу, а то он занудит тебя так, что от скуки штаны сползут.

Увидимся!

– Да угомонись ты! – прикрикнул Гарри. Совенок трепыхал крылышками у него над головой и отчаянно клекотал от (только и мог предположить Гарри) гордости: он сумел не просто доставить письмо, но к тому же по назначению. – Иди сюда, понесешь обратно ответ!

Совенок плюхнулся на клетку Хедвиги. Та смерила его ледяным взором – мол, только посмей приблизиться.

Гарри схватил орлиное перо, чистый лист пергамента и написал:

Рон, все в порядке, муглы разрешили. Увидимся завтра в пять. Я не доживу!

Он скатал записку в комочек и привязал его к крошечной лапке – с превеликим трудом, потому что совенок подпрыгивал на месте от нетерпения. Как только записку приладили, совенок взмыл в воздух. С бешеной скоростью он вылетел в окно и был таков.

Гарри повернулся к Хедвиге:

– Как насчет долгого путешествия?

Хедвига с достоинством ухнула.

– Отнесешь это Сириусу? – попросил Гарри, взяв письмо. – Подожди… я только закончу.

Он развернул пергамент и торопливо добавил постскриптум:

P.S. Если захочешь со мной связаться, я буду у Рона Уизли до конца лета. Его папа достал билеты на финал квидишного кубка!

Закончив письмо, он привязал его к лапке Хедвиги; та держалась на удивление чинно, будто желала показать, как должна себя вести настоящая почтовая сова.

– Возвращайся к Рону, я буду у него. Хорошо? – сказал Гарри.

Она любовно ущипнула его за палец, а затем с мягким шелестом расправила огромные крылья и бесшумно вылетела в окно.

Гарри проводил ее взглядом, а потом заполз под кровать, отодвинул половицу и достал большой кусок именинного пирога. Он ел, сидя на полу, и его переполняло небывалое счастье. Он ест пирог, а Дудли – паршивый грейпфрут; сегодня солнечный летний день, завтра Гарри отсюда уедет, шрам больше не болит, и скоро квидишный финал. Сейчас почти невозможно было нервничать – даже из-за Лорда Вольдеморта.

К двенадцати часам следующего дня Гарри сложил в сундук школьные принадлежности, а также самые драгоценные свои сокровища – унаследованный от отца плащ-невидимку, подаренную Сириусом метлу и волшебную карту «Хогварца», полученную в прошлом году от Фреда с Джорджем. Он выгреб еду из тайного хранилища под половицей, дважды перепроверил все закутки на предмет забытых учебников и перьев, а затем снял со стены самодельный календарик, на котором вычеркивал дни, оставшиеся до первого сентября.

Атмосфера в доме № 4 по Бирючинной улице накалилась до предела. Неизбежное появление в доме колдовской делегации пугало и злило Дурслеев. Когда Гарри известил дядю Вернона, что Уизли будут уже завтра в пять вечера, тот встревожился до крайности.

– Надеюсь, ты сказал, чтоб они оделись нормально, эти типы, – сразу же зарычал он. – Знаю я, что вы на себя напяливаете. В общем, пусть оденутся по-человечески – им же лучше. Вот так.

Гарри охватило нехорошее предчувствие. Ему не доводилось видеть родителей Рона в чем-нибудь, с точки зрения Дурслеев, человеческом. Дети их, может, в каникулы и надевали мугловую одежду, но мистер и миссис Уизли обычно носили длинные колдовские мантии, к тому же потрепанные. Гарри мало беспокоило мнение соседей, но он опасался за своих родственников – вдруг они нахамят Уизли, если те явятся в дом этакими типичными колдунами.

Сам дядя Вернон надел лучший костюм. Не из гостеприимства, нет; Гарри точно знал, что дядя просто хочет выглядеть грозно и внушительно. Дудли, наоборот, весь съежился. Не потому, что диета наконец-то подействовала, а от страха. Первое же столкновение со взрослым колдуном закончилось для Дудли плачевно: тогда из прорехи в штанах у него высовывался поросячий хвостик, и родители заплатили немалые деньги за его удаление в частной лондонской клинике. Вовсе не удивительно, что сейчас Дудли то и дело нервно оглаживал сзади брюки и по комнатам передвигался бочком, чтобы ненароком не подставить неприятелю ту же мишень.

За обедом все молчали. Дудли даже не возмущался из-за меню (творога с тертым сельдереем). Тетя Петуния вообще ничего не ела. Она сидела, обхватив себя руками и поджав губы, и, кажется, прикусывала язык, сдерживая обвинения, которые ей так хотелось бросить Гарри в лицо.