Натали Якобсон - Поэт и Клодия

Девушка приложила руку к разгоряченному лбу. Она ведь, действительно, не встретила в чаще волков. Они, как будто, все перевелись всего за одну ночь. Странное существо ведь сказало ей, что утром хищники уже ее не побеспокоят и сдержало свое обещание. Домой она вернулась живой, но далеко не спокойной. Израненное плечо ныло, а в мозгу боролись противоречивые предположения. Лучше было бы думать о том, как она объяснит домашним свое отсутствие. Придется пройти через черный ход и надеяться, что никто еще не заметил, что ее не было всю ночь. Клодии нечего было бы ответить на расспросы, пришлось бы срочно что-то выдумывать, точнее врать. Честно ответить она бы не смогла, ложь еще смогла бы показаться правдоподобной, хорошо состряпанному вранью поверили бы, но если бы она правдиво рассказала обо всем, то ее сочли бы лгуньей или сумасшедшей. Лучше обо всем умолчать. Клодия решила так. Когда она рассказывает о своих творческих планах никто не относиться к ней серьезно, значит сегодня вечером, очутившись в кругу знакомых и гостей она будет молчать. Никто не узнает, что безмолвные уста хранят страшную тайну.

Чугунные кованые ворота приоткрылись. Хорошо смазанные петли не издали ни единого скрипа. Прижавшись лбом к холодному оконному стеклу Клодия наблюдала, как кареты и дрожки по освещенной дороге медленно подъезжают к поместью. С высоты мансарды казалось, что это не элегантные экипажи, а какие-то редкостные ящерицы с раззолоченными спинками ползут по заледеневшей земле. Слишком глубокий снег. Сколько бы лакеи не расчищали подъездную аллею, а насмешница-метель наносила все новые и новые сугробы. Зима обычно более суровая к мерзнувшим в не топленных домах беднякам теперь вздумала подшутить и над аристократами.

Клодия невольно удивилась, как в такую погоду ей вообще удалось выбраться из леса. Она даже не простудилась, хотя там долго проблуждала в пургу. Казалось, что кто-то незримый решил уберечь ее и от смерти и от болезней.

Взглядом Клодия оценила экипажи прибывших гостей. Карет не так уж много и они не такие роскошные, как в столице. В Париже даже на простое чаепитие к ним собиралось вдвое больше гостей. Там у Паулины были друзья, целая когорта приближенных ко двору сплетников, а здесь, в Оверни не так уж много тех, кого амбициозная кузина сочла себе ровней. Зачем они только сюда приехали? Нет, Клодия не хотела задаваться таким вопросом. Ей ведь здесь очень нравилось. Ее тянуло бесконечно долго бродить по коридорам и залам старинного поместья. Ей нравилось смотреть в окно на белую круговерть снежных хлопьев, на мягкий свет газовых рожков, но она боялась даже вспоминать о том существе, которое бродит по лесу.

– Дьявол. Это был сам дьявол, – шепнула Клодия в снежную мглу, и откуда-то, возможно, со стороны леса донесся долгий протяжный гул, то ли волчий вой, то ли плач, выползшего из ада на землю и безнадежно несчастного существа.

Клодия почувствовала, что мерзнет. Погасший камин уже не мог согреть холодных монолитных стен. А ведь она даже не успела переодеться к вечернему приему. Клодия с унынием взглянула на тускло блестевшие в темноте пуговицы на лацканах своего камзола. Ей совсем не хотелось снимать привычную одежду и звать горничную, чтобы та помогла туго зашнуровать корсет, как того требует мода. Лучше было бы вот так вечно стоять перед окном, смотреть на круговерть метели и воображать, что ты сама вот-вот легко затанцуешь среди снежинок, не ощущая больше ни холода, ни забот. Просто смотреть на метель – вот лучшее спасение от всех переживаний. В душе смешалось столько сомнений. Клодии совсем не хотелось выходить к гостям, ловить на себе косые взгляды или вынужденно выслушивать от кого-то снисходительные наставления. Паулина в любом обществе могла найти единомышленников, людей, которые склонны сплетничать о последних новостях и отпускать колкие замечания. Кузина, наверняка, уже успела объяснить всем своим новоявленным друзьям, что в их знатной, до этого ни чем себя не запятнавшей семье появилась девушка, которая предпочитает пустое, бессмысленное сочинительство стихов поиску выгодной партии.

Если бы некоторые родственники не были такими гарпиями. Клодия улыбнулась собственному отражению в оконном стекле. Витиеватый снежный узор обрамил отражение причудливой рамкой и сделал его похожим на призрачный портрет.

Придется все-таки спуститься вниз и переодеться. Клодия предусмотрительно спрятала ружье и нож, бережно погладила эфес старинной шпаги, висевшей на стене. Мансарда была ее тайным убежищем. Здесь она хранила свое оружие и многие старые вещи, которые имели ценность для нее одной. Незачем было тянуть время, чтобы кто-то поднялся наверх и понял, что госпожа тайно практикуется в фехтовании.

Длинная в пышные оборках атласная накидка, висевшая на крючке вполне подошла для того, чтобы скрыть от любопытной прислуги довольно странное одеяние. Под ворохом переливающейся шуршавшей материи невозможно было определить платье на Клодие или мужской костюм. Не уложенные по последней моде волосы вполне можно было скрыть под капюшоном.

Клодия заперла мансарду на ключ, проворно сбежала вниз по лестнице. Стены дома, как крепость защищали ее от все тех демонов, которым позволено бродить по промерзшей земле близ поместья и все-таки Клодие показалось, что внутри самого дома поселилось какое-то громадное невидимое существо, затянувшее все каждый дюйм вокруг налетом зла. Какое-то ледяное дыхание окатило все пространство кругом и атмосфера внутри дома стала почти нестерпимой.

Клодия толкнула створку резных дверей и вошла в свою комнату. Здесь царила полная темнота, но стоило переступить порог, как одна из свечек в настенном бра вдруг вспыхнула ярким сине-оранжевым пламенем.

Клодия невольно вздрогнула. Свеча не могла загореться сама собой. Возможно, в комнате кто-то был, кроме нее. Может, кто-то прятался за шторой. Дверь за спиной Клодии быстро и плавно захлопнулась, как будто отгораживала путь к отступлению, раздался тихий щелчок замка. Девушка отлично знала, что за спиной у нее никого нет, и коридор, по которому она проходила был пустым. Дверь могла захлопнуться от ветра, но все окна плотно закрыты и ветер в помещение ворваться не мог.

Нехотя Клодия все же обернулась на закрытую дверь. Ей казалось, что кто-то темный и проворный то вырастает у нее за спиной, то бесшумно пляшет кругом по комнате. Конечно же, это всего лишь играет шутку разыгравшиеся воображение, так бы решил на ее месте кто угодно. Жаль только, что ни от каких логических доводов не исчезало странное ощущение, что рядом находиться кто-то бестелесный и озорной, кто-то, кто, возможно, желает ей зла.