Алекса Барто - Обещания

Девушка кивнула, он же не брал с нее обещание больше не гулять в таком наряде.

– Странно. Они давно не появлялись в наших владениях. Ты с ним говорила?

– Да, обменялась парой фраз. Спросила его, действительно ли он из Мечей.

– Он знает, кто ты? – удивился мужчина.

– Нет.

– Если они здесь, это плохо.

– Почему? Они вроде миролюбивый народ. Да, наемники, но сами не воюют.

– Позже расскажу. А сейчас позволь мне удалиться, неотложные дела зовут.

Девушка удивилась его поспешности уйти, но кивнула. Мужчина встал, склонил голову и покинул столовую. Иелэйн допила кофе и направилась в кабинет отца. Предстояло заняться счетами и корреспонденцией. Все то, что вменялось главе клана, не вступившего в должность. Завтра ей необходимо посетить семью умершей служанки, а ближе к вечеру появиться на банкете у графа Стаселт. Ей как будущей главе клана необходимо присутствовать на подобном мероприятии, иначе это могло отразиться на репутации графа. Утешало одно: там будет и дочь графа, Марис. В прошлом добрая подруга Иелэйн, в нынешнем – хорошая знакомая. Обязанности, возложенные на нее отцом год назад, расставили приоритеты, в которых не было пункта «дружба». Он из года в год вбивал в нее, что теперь ее окружение – это круг доверенных лиц и поданных. Теперь в ее жизни нет места друзьям. Несмотря на слова отца, Виран стал ее другом, а также другом отца. Чуть моложе ее отца, абсолютно не заинтересованный во власти, одухотворенный и не по годам мудрый, он был бы идеальным Главой клана, но в действительности не имел права, так как не обладал силой, дарованной Кошкам. Девушка никогда у него не интересовалась, был ли он выходцем из обычного народа, или в нем так же, как и в ней, сила не пробудилась. Для нее это была болезненная тема, и для него могла являться тем же. Сейчас они скорбели вдвоем, он потерял друга, она – отца. И все лишние вопросы отступили под давление горечи и боли потери. Теперь эти эмоции сменили более насущные. Кто-то хотел ее смерти, им предстояло понять кто. Она более чем уверена, что Виран сейчас проверяет всех и каждого из служащих в палаццо. Опрашивает, задает каверзные вопросы и снова опрашивает, в попытках поймать на лжи. Медленно меняет допуск слуг в ее покои и выставляет охрану в ранее не патрулируемых местах. Вот и сейчас возле двери в ее комнаты обнаружилась стража. Они склонили перед ней головы.

– Доброй ночи, Госпожа.

– Доброй ночи, – ответила она и зашла в покои.

Иелэйн никогда не гнушалась заговорить со слугами. Это те же люди, не обладающие властью. Те, о ком ей предстояло заботиться всю отведенную ей жизнь. Те, на ком держался их клан. На простом люде, кормящем, одевающем и обслуживающем их. Ее задача была опекать их и защищать. Стать судьей и палачом. Стать отцом и матерью. Быть справедливой и мудрой. Она хотела верить, что справиться, но груз предстоящей ответственности давил на нее. Раньше с ней рядом всегда был отец. Он помогал принять верное решение, указывал на ее ошибки и стремился помочь их исправить. Учил ее ответственности и справедливости. Теперь ей предстояло все делать самостоятельно. Рядом, из двух дорогих ей людей, остался только один. И несмотря на ее возраст, в девятнадцать лет, не обладающей мудростью и жизненным опытом, она должна была встать во главе клана. Если бы только Виран мог занять это место. Обстоятельства не позволяли им этого, как в силу принятых законов, так и обещания данного отцу с честью занять его место. С этими мыслями девушка погрузилась в глубокий, но неспокойный сон.

После посещения семьи погибшей служанки во рту остался металлический привкус. Материальная компенсация потери не вернет им дочь и сестру в одном лице. Ее не осуждали, но боль их потери она воспринимала как свою. Никакие слова не могли унять их горе. Девушка стояла, глотала подступающие к глазам слезы и произносила фразы утешения. Что именно она говорила, не помнила, но прочла по их лицам, что сделала все верно. Перед уходом она обняла каждого, в попытке облегчить их боли, но едва не сломалась сама. Объятия ее маленькой сестры, плачущей навзрыд, сломал последнюю преграду, сдерживающую слезы Иелэйн, она поспешила уйти. Несмотря на это, семья увидела медленно скатывающуюся по ее щеке одинокую слезу, вырвавшуюся из-под контроля, и с благоговением взирала на нее. Это по канонам клана означал дар милосердной Госпожи. Он ценился превыше материальных благ.

Иелэйн вернулась в палаццо. Поспешно переоделась в простой наряд и незамеченной выскользнула в город. Эмоции ее снова несли на рынок, в стремлении смешаться с толпой. Ощутить чужую восторг, легкое возбуждение, азарт и просто насладится прогулкой. Едва она достигла торговой площади, снова ощутила изучающий, преследующий взгляд. Кто бы мог это быть? Девушка скользнула между торговых прилавков и спешно завернула на следующий ряд, уходя от наблюдения. Обогнув очередной лоток, увидела драку. Видимо, не поделили что-то, либо расплатиться не пожелали, а возможно, и вор со своей жертвой дерется. Она оказалась в самой гуще зевак, созерцающих разворачивающееся действо. Основная масса смотрела на это как на очередное развлечение – улюлюкала и поддерживала дерущихся. В этом не было ничего нового. Такая потасовка – обычное дело на рыночной площади. Ей неоднократно приходилось наблюдать подобное, но сейчас в драке сошлись не уличные прохожие, а бойцы. Профессионалы, зарабатывающие себе этим на жизнь. Все было иначе. Народ начал вмешиваться, в драку втянулись зеваки. Мгновение, и вот уже дерутся не двое, а шестеро. Потасовка росла. Закричала женщина, на которую обрушился один из ящиков с яблоками. Рядом с Иелэйн обрушился лоток с теневым навесом, один из дерущихся упал на него. Толпа в панике устремилась прочь от места драки. Девушка оказалась зажата между бегущими людьми и рухнувшим лотком. Попытка влиться в этот несущийся человеческий поток могла закончиться трагически – ее бы просто смяли или затоптали. Она прижалась к сломанному прилавку, возле которого продолжал драку снесший лоток мужчина. Он медленно двигался в ее сторону. Люди разбежались, девушка кинулась прочь, но недостаточно быстро. Один из дерущихся получил мощный удар от соперника и повалился в ее сторону. Падающее массивное тело имело все шансы раскатать ее по земле. Чья-то рука обхватила ее за талию и выхватила буквально за мгновение до падения на нее фигуры. Она оказалась прижата к мужскому телу.

– У тебя дар влипать во всякого рода неприятности, – хмыкнув, произнес ей на ухо мужской голос.

Она попыталась обернуться. Рука на ее талии превратилась в стальной обруч и еще теснее прижала к мужскому торсу.

– Не двигайся. Сейчас уйдем.

Они находились в углу между лотками. Зажаты с одной стороны рухнувшим мужчиной, на котором сидел соперник и бил его по лицу, с другой стороны их путь к отступлению отрезала другая пара дерущихся. Когда поверженный отключился, его противник покинул место боя и отбежал в сторону, за пределы их видимости. Мужчина, державший ее за талию, схватил за руку и побежал по освободившемуся проходу. Это оказался Меч, тот самый, что вытащил ее из воды. Девушка едва за ним поспевала. Дыхание сбилось, она все время спотыкалась. Под ногами катались фрукты, овощи и еще куча вещей, сброшенных с лотков убегающей толпой. Он подтянул ее за руку, когда она поравнялась с ним, ухватил ее за талию, прижал к боку, оторвав от земли, и побежал быстрее. Впереди дорога между лотками была свободнее, здесь не царила паника, ничего не валялось на земле. Меч опустил ее на ноги, взял за руку и уже спокойно повел ее сквозь снующий в обе стороны народ. Вскоре путь им перегородила толпа, следящая за демонстрацией какого-то товара. Он настойчиво прокладывал путь своими широкими плечами. Народ возмущался и напирал, стараясь оказаться поближе к происходящему зрелищу. Их руки натянулись. Он остановился и пытался подтянуть ее к себе, еще крепче смыкая свою руку на ладони девушки. Вскрик между ними разорвал тишину.