Андрей Зиначев - Живые, пойте о нас!

Последний — пятый по счету — командующий группой (к тому времени она получила наименование «Курляндия») генерал Гильперт помнил печальный опыт своих предшественников. Фельдмаршал фон Лееб был смещен Гитлером, когда выяснилось, что Ленинград ему не взять. Его преемник фельдмаршал Кюхлер был снят после разгрома немецких армий под Ленинградом.

«Держаться во что бы то ни стало, вцепиться в землю Эстонии и Латвии», — требовал фюрер от сильно потрепанной группы армий, которой теперь командовал фельдмаршал Шернер. Но и это приказание фашисты не смогли выполнить. Они попали в «Курляндский котел».

Восемнадцатого апреля Гитлер принял Гильперта в Берлине, в подземной рейхсканцелярии.

Гильперт докладывал: группа армий блокирована советскими войсками и кораблями Балтийского флота. Надо уменьшить хлебный паек, усилить охрану транспортов (на них предполагалась эвакуация фашистских войск через порты Лиепая и Вентспилс). Сокращение пайка было одобрено, усиление конвоя обещано.

А между тем подводный флот, авиация, надводные силы КБФ уже безраздельно властвовали в районе Балтийского моря. Всякая попытка врага вырваться из окружения водным путем была обречена на гибель.

Почти трехсоттысячная гитлеровская армия стояла и перед угрозой голода.

После того как наша армия и флот освободили острова Моонзундского архипелага Саарема и Хиума, Рижский залив и его порты стали для окруженных гитлеровцев ловушкой.

Часы истории неумолимо отсчитывали последние минуты существования «тысячелетнего» рейха.

Знамя Победы над рейхстагом возвестило всему человечеству конец фашистской тирании.

Одна за другой капитулировали взятые в огненные клещи гитлеровские группировки. Дольше других держалась в своем туго захлестнутом «мешке» группа армий «Курляндия».

Почему же так стойко сопротивлялись эти войска?

Все они — от начальника штаба группы армий генерал-лейтенанта Ферча до рядового солдата — были связаны кровавой круговой порукой.

Тех, кто обстреливал Ленинград, убивал его женщин и детей, тех, кто превратил в руины города-музеи Пушкин, Петергоф, Павловск, пытался задушить голодом миллионное население одного из прекраснейших городов на земле, страшило теперь неумолимое возмездие. К ним приближались войска 2-го Прибалтийского (бывшего Ленинградского) фронта во главе с его командующим — маршалом Советского Союза Говоровым.

Гильперт, Ферч и им подобные знали истинную цену своим преступлениям. Потому-то сейчас в Пелчи, недалеко от города Кулдига — там размещался штаб окруженной группировки «Курляндия», — его руководители судорожно пытались вырваться из стального капкана.

Утром 7 мая на волнах радиостанции командующего группой армий «Курляндия», а также на волнах 16-й и 18-й армий противника был передан ультиматум за подписью маршала Говорова о немедленной и безоговорочной капитуляции.

И хотя фашистам отлично было известно, кто стоял перед ними, радиостанция штаба зачем-то запросила: «Действительно ли вы являетесь радиостанцией главнокомандующего Вторым Прибалтийским фронтом?»

«Да, являемся», — последовал лаконичный ответ.

Генерал Гильперт, капитулируя, попытался почти на сто тысяч человек приуменьшить данные о составе своей группировки: он все еще продолжал надеяться на эвакуацию хотя бы части своих войск морем.

Узнав по сведениям воздушной разведки об отводе входивших в состав группы «Курляндия» 16-й и 18-й армий к морю, в сторону Вентспилса и Лиепаи, маршал Говоров приказал сразу же после капитуляции двинуть туда маневренные войсковые группы для перекрытия путей отступления.

И тогда среди части гитлеровцев началась паника.

Участились случаи самоубийств офицеров и генералов. Многие солдаты, бросая оружие, разбегались по лесам. Более пятидесяти тысяч деморализованных гитлеровцев было обнаружено и пленено нашими частями в оцепленных лесах.

А остальные?..

Хотя гитлеровским командованием была уже подписана капитуляция, положение в Лиепае, где скопились окруженные фашистские войска, продолжало оставаться неясным.

…Накануне в Пиллау батальон морской пехоты, которым командовал подполковник Лейбович, получил приказание на грузовых автомашинах совершить бросок в сторону Лиепаи. Часть морских пехотинцев на торпедных катерах под командованием Героя Советского Союза Сергея Осипова вышла в лиепайским порт еще раньше.

Земля, израненная, в заплывающих весенней водой воронках от бомб и снарядов, вдруг резко изменилась — стала зеленой, голубой, белой от переплетения трав и первых цветов.

Но в нервном напряжении последних боев, горечи таких особенно нелепых смертей, когда все вокруг уже дышало победой, бойцы не замечали прелести весны.

Цветы втаптывались тягачами в грязь, а на изумрудной траве огромными черными подпалинами означались следы недавних штурмовок.

Машины с морскими пехотинцами мчались мимо обезлюдевших, с красными черепичными крышами деревень.

Ночью в темном вековом лесу моряки узнали от регулировщиц о капитуляции фашистской Германии.

— А как там впереди? — спрашивали девушек балтийцы.

— Там еще стреляют.

— Война?

— Война…

Да, действительно впереди все грохотало. Неужели безумцы, запертые в «Курляндском котле», продолжают бессмысленное сопротивление?

Когда машины с морскими пехотинцами выехали на широкую приморскую дорогу, ведущую в Лиепаю, их глазам открылось необычайное зрелище. Вся дорога была забита войсками. Советская пехота — на грузовиках, в пешем строю. Мощные тягачи тащили за собой хоботы полевых орудий…

И над всем этим могучим военным потоком гремел торжественный стихийный салют в честь Победы. Стреляли из автоматов, пистолетов, разноцветные трассы расчерчивали небо. А навстречу тысячами шли сдаваться немцы.

Здесь и теперь соблюдалась иерархия чинов. В «опель-адмиралах» ехали сопровождаемые адъютантами генералы. Фуражки с высоким верхом глубоко надвинуты, в глазах за внешним безразличием угадывались безысходность, отчаяние. За генералами в «фольксвагенах» следовали чины помельче.

Шли, поблескивая красными, желтыми огоньками, хваленые немецкие «тигры» и «пантеры». Они проходили борт к борту с нашими машинами, никому уже больше не опасные.

Пленных, словно пастухи свое стадо, сопровождали наши бойцы.

На одну из машин с морскими пехотинцами прыгнул боец. В его руках был пакет золингеновских бритв «Близнецы». Он давал каждому на память бритву.

Потом дорога вновь расчищалась, все опять приходило в движение: немцы — в тыл, советские бойцы — на запад!

В это время в лиепайскую гавань уже влетели торпедные катера Краснознаменного Балтийского флота.