Андрей Зиначев - Живые, пойте о нас!

С волнением люди наблюдали, как заколыхались на ветру транспаранты, украсившие многие здания в городе: «Морскому десанту — тридцать лет!», «Никто не забыт, ничто не забыто!», «Пример Героев Балтики — молодежи!».

В пионерских комнатах школьники долгими вечерами, жарко споря, старались лучше оформить стенные газеты. И всюду они рисовали краснофлотцев в бескозырках, в бушлатах, перепоясанных пулеметными лентами. И часто писали заголовок: «МЫ ИЗ КРОНШТАДТА!» Да, они все шли из Кронштадта — и бойцы первых морских отрядов времен гражданской войны, и эти молодые герои сорок первого!

Удивительными были «уроки мужества», проводимые в Петродворце в то утро во всех школах — у старшеклассников и у малышей.

Волновались ветераны и молоденькие учительницы, — ведь они говорили о любимом городе и о его героях.

Волнение передавалось детям. Школьники слушали своих учителей по-особому, угадывали в лицах ветеранов черты тех, из сорок первого года.

И город в этот день был особым — вглядывающимся, вспоминающим.

Районная газета «Заря коммунизма» выпустила номер, посвященный годовщине десанта, — газету трудно было достать.

Многое замечали жители Петродворца, они видели, как немолодой человек, приезжий, у «Шахматной горы», где находился последний штаб десанта, взял горсточку земли, спрятал в платок.

И самыми дорогими гостями в городе были те, кто воевал здесь, — бойцы 10-й и 11-й дивизий, бывшие народные ополченцы, зенитчики, летчики, морские пехотинцы. Среди них немногочисленные оставшиеся в живых бойцы десанта.

Приехал сюда и Гавриил Титунин. Он тридцать лет не был здесь. В памяти ожили огненные строчки трассирующих пуль, разрывы вражеских артснарядов, глухое хлопанье мин, вздыбленная земля и крики раненых… И как бы сквозь пелену лет этот мужественный, искалеченный в боях человек сейчас слышал голос своего комиссара: «Краснофлотцы, за мной!»

И в этот миг песня, негромкая и грустная, вошла в общий хор моря, земли и неба:

Многие встретились впервые после долгих лет разлуки.

Расспросы, поцелуи… И неизменное: «А помнишь?..» Людей этих понять можно. Съехались фронтовики, которые когда-то лежали рядом в окопе, ходили в штыковые атаки, лоскутами матросской тельняшки перевязывали друг другу раны, плыли в ледяной воде, надеясь добраться до родного Кронштадта…

Полдень. Бывшие десантники направляются на пристань, в Нижний парк, и, как бывало, сноровисто и бойко поднимаются по трапам боевых катеров. На флагах расцвечивания они читают два слова: «Слава десанту!»

Многотысячная толпа замерла на пристани, когда катера, на борту которых были эти люди, по команде «Полный вперед!» отвалили от пирса.

Три посыльных катера выходят в залив, они идут тем самым фарватером, которым когда-то к петергофскому берегу шли катера с десантным отрядом полковника Ворожилова.

Потом они ложатся на обратный курс, развернувшись «все вдруг». За кормой колеблется белый шлейф от взбитой винтами воды.

Показалась пристань.

В строю застыли с автоматами на груди курсанты Высшего военно-морского училища имени А. С. Попова.

С головного катера отдается команда: «Флаги приспустить». Застопорен ход. Слышно, как ударяют в борта невысокие волны.

Торжественно звучит траурная мелодия оркестра.

Ветераны десанта Николай Мудров, Борис Шитиков, Григорий Васильев, Гавриил Титунин, Алексей Степанов, петергофцы, кронштадтцы стоят в одном строю с молодыми матросами.

Многие плачут.

На воду спускаются, поддерживаемые поплавками, алые венки. На одном из них надпись: «Героям Петергофского десанта от моряков Кронштадта».

Это юность краснознаменного города-крепости воздает почесть своим отцам!

К венкам прикреплены бескозырки. И на ленточках каждой любимое, родное матросскому сердцу — «Балтфлот»!

Венки на воде. Люди с катеров и с берега пристально глядят на них.

С катеров сходят десантники. Их уже ждут трудящиеся города, моряки, солдаты, гости.

Здесь, у стены дома № 1 по улице Морского десанта, при огромном стечении народа начинается митинг, посвященный открытию мемориальной доски в честь балтийцев.

Руки ветеранов десанта стягивают полотно. На мраморе четко выступают буквы:

«УЛИЦА МОРСКОГО ДЕСАНТА НАЗВАНА В ЧЕСТЬ КРОНШТАДТСКИХ МОРЯКОВ-ДЕСАНТНИКОВ, ГЕРОИЧЕСКИ СРАЖАВШИХСЯ С ФАШИСТСКИМИ ОККУПАНТАМИ В ПЕТЕРГОФСКОМ ПАРКЕ В ОКТЯБРЕ 1941 ГОДА».

Букеты роз, осенних астр ложатся у стены дома. Их привезли сюда из Ленинграда, Кронштадта, Таллина, Риги, с берегов Ладоги.

Защитники Петергофа вспоминают в эти минуты и тех, кто прошел войну, пережил бои, но кого нет сейчас с нами. Умер десантник Павел Леонтьевич Добрынин, не стало генерал-лейтенанта Михаила Павловича Духанова, бывшего бойца курсантского батальона Ивана Тихоновича Иохина.

И мы, авторы этих строк, склоняем головы перед светлой памятью этих людей, а также ушедших совсем недавно бойца стрельнинского десанта Владимира Архиповича Токового, воина-корабела Виктора Александровича Бобикова, чье веское слово, дружеский добрый совет помогали нам в долголетней трудной работе.

…Теперь процессия движется к военным памятникам Петродворца, к Вечному огню.

Сколько здесь собралось людей! Они идут, идут, несут венки и пышные букеты цветов из своих садов.

Мы стоим у стены, где начертаны слова уважения и благодарности, слушаем выступления тех, кто был здесь тогда. Рядом такие знакомые нам теперь лица детей и взрослых, граждан Петродворца. Вот и Лида Иванова, заведующая детской библиотекой, та самая Лида, которая, только закончив десятилетку на пороге новой жизни, была брошена врагом во тьму, отчаяние, опустошение.

Спасибо вам, Лида, за то, что вы сохранили в себе мужество, твердость духа, спасибо вам и всем остальным друзьям из Петродворца за помощь, которую вы нам оказали при сборе материалов для этой книги. Мы рады, что она пришлась по душе и молодым читателям вашей библиотеки. Ведь мы писали свою книгу и для них!

Смолкает оркестр. В благоговейной тишине возлагаются все новые и новые венки у Вечного огня, сменяется почетная вахта.

Когда последний из отыскавшихся десантников Гавриил Гавриилович Титунин вошел в наполненный людьми зал районного Дома культуры, глаза моряка растерянно скользнули по лицам.

Ему показалось вдруг, что вот та женщина у входа переливала ему тогда в кронштадтском госпитале кровь…

Нет, не она…

И весь вечер, пока на сцену, где он находился в президиуме, моряки вносили овеянные славой знамена, пока сменялся у них почетный караул, Титунину казалось — прошлое возвратилось. Он глядел на экран, где проходили кадры документальной кинолетописи, посвященной Павлу Добрынину, и думал: «Это ведь и моя жизнь, моя боль…»