Максим Оськин - Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

В целом нельзя не сказать, что на посту военного министра ген. А.Н. Куропаткин являлся не «ястребом», а «голубем». В меморандуме марта 1900 г. военный министр А.Н. Куропаткин указывал императору Николаю II, что Российская империя уже достигла своих естественных границ, и что в XX столетии надлежит осваивать и упрочивать за собой то громадное пространство, что было приобретено за предшествовавшие века. Единственное исключение, быть может, по словам генерала Куропаткина, это Черноморские Проливы, чтобы были снижены расходы на охрану южных границ и одновременно ликвидирована угроза неприятельского проникновения в Черноморский регион. Что касалось грядущего конфликта на Дальнем Востоке, то Куропаткин считал, что ни в коем случае не следует оккупировать Маньчжурию, чтобы не допустить в малоосвоенную русскую Сибирь наплыва китайского населения, а также провести мирный договорной процесс с Великобританией в отношении Индии. По справедливому мнению военного министра, увязание России в дальневосточном конфликте могло принести реальную пользу лишь Германии, которая уже прямо рассматривалась российским военным истеблишментом в качестве основного стратегического соперника на континенте {123} 123 Схиммельпеннинк Ван дер Ойе Д. Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией. М.. 2009. С. 143. .

В данном убеждении военного министра поддерживал министр финансов С.Ю. Витте, ратовавший за исключительно мирное, экономическое, освоение дальневосточного региона в лице Северного Китая (Маньчжурии) и Кореи. Тем не менее личные настроения императора, настроенного на великую азиатскую империю, безусловно, превалировали над точкой зрения министров — 16 февраля 1903 г. Куропаткин записывал в своем дневнике: «Я говорил Витте, что у нашего Государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы. Что мы, министры, по местным обстоятельствам задерживаем Государя в осуществлении его мечтаний, но все разочаровываем; он все же думает, что он прав, что лучше нас понимает славу и пользы России. Поэтому каждый Безобразов, который поет в унисон, кажется Государю более правильно понимающим его замыслы, чем мы, министры» {124} 124 Дневник А.Н. Куропаткина. М.. 1923. С. 36. .

В середине 1903 г. А.Н. Куропаткин ездил с инспекторской поездкой на Дальний Восток, посетил Владивосток и Сахалин, побывал в Японии. В Японии Куропаткин должен был разъяснить позицию Российской империи относительно Маньчжурии и Кореи. По итогам поездки в июле он докладывал императору: «Мы можем быть вполне спокойны за участь Приамурского края, мы ныне можем быть спокойны за судьбу Порт-Артура, и мы вполне надеемся отстоять Северную Маньчжурию». Хотя еще в начале года, в отчете за второе пятилетие пребывания на посту военного министра, Куропаткин пытался перенести главное внимание на запад, против Германии и Австро-Венгрии. К сожалению, как известно, под влиянием так называемой «безобразовской клики» Николай II всецело перенес свою внешнеполитическую активность на Дальний Восток.

Сознавая необходимость укрепления экономики и народного хозяйства, военный министр пытался сделать все, от него зависевшее, чтобы избежать войны с молодым империалистическим хищником — Японией. Правда, этой войны Куропаткин не боялся, справедливо считая, что Япония не может победить Россию. Другое дело, что поражение в ограниченном конфликте русским генералитетом вообще не допускалось как таковое. Это противоречие между мнением военного министра и его же декларациями о состоянии российской военной машины, позволило царю не обращать надлежащего внимания на предостережения. Действительно, перед войной Куропаткин неоднократно предлагал оставить Южную Маньчжурию, но одновременно утверждал, что в случае войны Япония будет безусловно разгромлена. Тогда почему же император должен был отказаться от планов в Китае?

Чем ближе к войне, тем все больше «партия мира» в лице министра финансов С.Ю. Витте, министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа и военного министра А.Н. Куропаткина предлагала идти на уступки. В частности, в октябре 1903 г. генерал Куропаткин в своей записке царю предложил возвратить Порт-Артур Китаю, продать ему южную ветвь Маньчжурской железной дороги, получив за все 250 тыс. руб. и право на Северную Маньчжурию. Витте и Ламздорф поддержали Куропаткина, но Николай II предпочел Безобразова и его клику.

Что касается вероятных военных действий на Дальнем Востоке, то военный министр выдвигал идею затяжной войны, причиной чего представала незавершенность Великой Сибирской магистрали — Транссиба. Незадолго до своего назначения в Маньчжурию ген. А.Н. Куропаткин представил императору доклад, в котором излагался его стратегический план ведения борьбы. Здесь он писал: «На первой стадии кампании нашей главной задачей должно быть предотвращение уничтожения наших сил по частям. Очевидная важность того или иного пункта или позиции (за исключением крепостей) не должна приводить нас к существенной, большой ошибке удержания этого места недостаточными по численности войсками, что приведет нас к результату, которого мы стремимся избежать. Постепенно наращивая силы и готовясь к наступлению, мы должны осуществлять наступательные действия только тогда, когда будем достаточно сильны для наступления, когда у нас будут все необходимые припасы для непрерывного наступления в течение длительного промежутка времени» {125} 125 Цит. по: Уткин А.И. Русско-японская война. В начале всех бед. М.. 2005. С. 172. . Куропаткин считал, что необходимо «готовиться, что Порт-Артур будет отрезан на довольно продолжительное время. И, не допуская наши войска до частного поражения, [мы] должны отступать по направлению к Харбину до тех пор, пока прибывшими с тыла подкреплениями не будем усилены настолько, что получим возможность, перейдя в наступление, разгромить японцев». Таким образом, уже здесь была выдвинута знаменитая куропаткинская максима: «Терпение, терпение и еще раз терпение». Отказ от смелых наступательных действий, пусть даже и недостаточными силами, в пользу осторожной стратегии наращивания превосходных сил, был здесь возведен в принцип. Масса заменила маневренное искусство.

Таким образом, в данном случае А.Н. Куропаткин отошел от тех принципов, что проводились в жизнь его учителем — М.Д. Скобелевым. Как известно, Белый генерал всегда тщательно готовил операции, но никогда не опирался на превосходство в силах как непременное условие успеха. Главное — это суворовские принципы «глазомер, быстрота и натиск». В молодые годы А.Н. Куропаткин и сам дерзал и призывал к дерзанию. Заняв пост военного министра, а после начала войны — командующего Маньчжурской армией, генерал Куропаткин стал сверхосторожным. Главным принципом его деятельности как полководца стало не стремление к победе, а намерение избежать поражения. Хотя на самом деле «с высоты пройденных лет и знаний последующих событий легко говорить о достоинствах и недостатках тех людей, которым в свое время приходилось принимать конкретные решения и нести ответственность за последствия этих решений. Страх поражения всегда был сильнее жажды победы» {126} 126 Португальский Р.М., Рунов В.А. Верховные главнокомандующие Отечества. М. 2001. С. 24. . Этот принцип будет передан Куропаткиным одному из своих ближайших помощников в Русско-японской войне 1904–1905 гг. А.Е. Эверту — главнокомандующему армиями Западного фронта в Первой мировой войне. Старый фельдмаршал Д.А. Милютин справедливо подметил, что «Куропаткин пользовался репутацией отличного офицера Генерального штаба; в особенности выказал он себя, состоя при генерале Скобелеве в качестве отрядного начальника штаба, но не имел случая выказать свои способности в качестве самостоятельного военачальника».