Максим Оськин - Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

Как и всегда, русские сразу же откликнулись на просьбы союзника: 7 (20) февраля немцы начали наступление на Верден, а уже 5 (18) марта русские предприняли наступление на озере Нарочь. Время — менее месяца, так что понятно, что о всесторонней подготовке наступательной операции не могло быть и речи. Следуя предварительным договоренностям, русская Ставка предполагала в частном наступлении зимой — весной 1916 г. нанести главный удар севернее непроходимого Полесья, на стыке Северного (генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин) и Западного (генерал от инфантерии А.Е. Эверт) фронтов. Этим решением преследовались сразу три цели: в наступлении задействовались сразу оба фронта, достигался общий перевес сил, учитывалась благоприятность географии. Выгодная конфигурация фронта позволяла в случае успеха перерезать тылы всей германской группировке, стоящей севернее Полесья. Это вынудило бы врага почти без боя отступать в Польшу, только геометрической угрозой русского наступления.

17 февраля 1916 г. русская Ставка Верховного главнокомандования отдала решающую директиву о производстве мощного наступления севернее Полесья во имя помощи союзникам, вступившим в битву за Верден. Линия фронта севернее Полесья была выбрана потому, что здесь против русских стояли немцы, в то время как южнее Полесья — австро-венгры. Сам район Полесья, малопроходимый и бездорожный, а потому и малопригодный для маневрирования крупными войсковыми массами, являлся тем естественным географическим водоразделом, что дробил цельность Восточного фронта на две части.

Пополненная за зимнюю оперативную паузу, русская действующая армия, как минимум на бумаге, вновь представляла собой грозную силу. По данным военного министерства, к 1 декабря 1915 г. списочная численность армии составляла: офицеров — 100 579 чел.; классных чинов и духовенства — 33 489; нижних чинов — 5 858 928; лошадей — 1 342 032. {155} 155 РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1745. Л. 3–20. (всеподданнейший доклад по военному ведомству) При этом первый новый набор в 1916 г. был проведен только к 1 марта (призыв 300 000 ратников 2-го разряда), что, следовательно, не позволяет учитывать этих людей в числе действующих штыков в Нарочской наступательной операции. Зато к марту в войска был влит призыв 1 ноября (400 000 ратников 2-го разряда и 300 000 — 1-го разряда).

Но для этих войск не хватало вооружения. К 1 января 1916 г. русский Восточный фронт имел лишь 1 680 000 русских трехлинейных винтовок, на каждую из которых в среднем приходилось только по две сотни патронов. Отчасти выручали союзные поставки стрелкового вооружения, которое ради унификации деятельности тыловых служб снабжения передавалось в войска по образцам. В начале 1916 г. винтовки различных иностранных образцов распределялись по русским фронтам следующим образом:

1. Северный фронт — японские винтовки — 763 тыс. шт.

2. Западный фронт — русские трехлинейки плюс 400 тыс. итальянских винтовок для одной из армий.

3. Юго-Западный фронт — австрийские винтовки — 300 тыс. шт.

4. Кавказская армия — французские винтовки — 86 тыс. шт. (550 тыс. старых французских винтовок пошло в запасные полки) {156} 156 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1580. Л. 1–2: Строков А.А. История военного искусства. СПб.. 1994. Т. 5. С. 182. .

Таким образом, армии Северного фронта, возглавляемые ген. А.Н. Куропаткиным, имели на вооружении японские винтовки системы «Арисака». Очередная насмешка судьбы над человеком, который всего десять лет назад командовал русской армией, воевавшей как раз против Японии.

Превосходство русской стороны в живой силе, казалось, давало повод для оптимизма в смысле предстоящего оперативного планирования наступательных ударов на Восточном фронте. Тем не менее германские позиции укреплялись уже несколько месяцев, что давало перевес противнику в огневом отношении при оборонительных действиях. Вследствие особенностей позиционной борьбы на Востоке наступающему следовало прорвать германскую оборону решительным ударом и сразу же ввести резервы в прорыв. Только в таком случае русским мог сопутствовать успех. Для успеха прорыва нужна техника, а об ее бедности в русской армии говорилось выше. К тому же Куропаткин был вынужден готовить вверенный ему фронт к наступлению спустя всего лишь 10 дней после своего назначения с поста даже не одного из командармов (в этом случае он еще мог бы передать главный удар в свою армию), а с поста комкора. До начала наступления, если считать с момента совещания в Ставке, где было принято решение на наступление севернее Полесья, прошло всего 3,5 недели.

Русское Верховное главнокомандование прекрасно сознавало вставшую перед ним тяжелейшую задачу. В кратчайшие сроки подготовить и провести наступательную операцию по прорыву мощнейшей обороны противника, многократно уступая врагу в вооружении и боеприпасах. Поэтому М.В. Алексеев, дабы использовать численное преимущество русской стороны в максимальной степени, решил организовать главный удар на стыке Северного и Западного фронтов, с передачей первенства, разумеется. Западному фронту, как имевшему большие перспективы развития успеха в случае удачи и имевшему двукратное превосходство над противостоявшим противником. Тем не менее русское Главнокомандование старалось поставить перед низшими инстанциями и войсками наиболее возможно глобальные задачи. Так, общей целью операции армий двух фронтов, предназначенных для удара, как обычно, ставилась география, а именно: достижение наступающими войсками линии Митава — Бауск — Вилькомир — Вильно — Делятичи. Это предполагало, что противник будет отброшен на 80–100 верст на запад, то есть фактически — будет освобождена вся Литва и созданы предпосылки для вторжения в Польшу.

Таким образом, в ходе Нарочской операции не предполагалось глубокого развития прорыва фронта противника: для этого еще не было ни надлежащих сил, ни достаточного количества боеприпасов. Следствием операции должно было стать улучшение общей конфигурации фронта севернее Полесья в преддверии летнего наступления в кампании 1916 г. Главным же итогом — помощь французам, отстаивавшим Верденский укрепленный район. При подготовке плана наступления учитывалось, что фронты должны были наступать по сходящимся направлениям: Северный фронт наносил удар войсками 5-й армии В.И. Гурко из района Якобштадта на Поневеж; Западный фронт наступал главной группировкой на Вилькомир. 12-я армия Северного фронта (В.Н. Горбатовский) наносила вспомогательный удар на Бауск — Шенберг. Удар 10-й армии Западного фронта на Вильно предполагался в качестве вспомогательного направления.

Готовя операцию, Алексеев полагал возможным одним ударом в направлении на крепость Ковно отрезать северное германское крыло и отбросить его аж за Неман. Именно для этого и производился удар по сходящимся направлениям: разрезать германский фронт на две части и развести его к северу и югу. Следовательно, в случае успеха русские армии получали превосходную географию для дальнейших наступательных операций: часть германских сил блокировалась за Неманом в Восточной Пруссии, а часть вместе с австрийцами оттеснялась в преддверие русской Польши, не имея перед собой сильных естественных препятствий. Ясно, что для того, чтобы получить подобный успех, следовало бы наносить удар на самом лучшем участке фронта. Так что сам участок на стыке Северного и Западного фронтов, предназначенный для производства наступления, географически имел выгодную оперативную конфигурацию для русской стороны: одновременный удар фронтов от Якобштадта и озера Нарочь позволял отрезать германскую группировку, стоявшую против данного стыка русских фронтов. Однако как раз сама местность района чрезвычайно стесняла возможность маневра своими многочисленными болотами и озерами, вынуждая русских бить в лоб простыми фронтальными ударами.