Коллектив авторов - Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

Армейское же руководство постепенно охладело к самой идее босфорской операции в обозримом будущем. Оно ссылалось на продолжительность развертывания и трудности перевозки десанта (а, значит, и на заведомую недостижимость внезапности всего этого предприятия), сложности с его снабжением на боевых позициях из-за растянутости коммуникаций, а главное — на общую нежелательность распыления своих сил и традиционно отрицательное отношение союзников к притязаниям России в зоне проливов. Сухомлинов, будучи категорически против операции на Босфоре, с удовлетворением признавал в своих мемуарах, что в годы его министерства военное ведомство «не ударило пальцем о палец» для подготовки такого десанта. Предвоенное расформирование черноморского десантного отряда («одесского батальона») лишь подчеркнуло, что армия «умывает руки». Столкнувшись с сопротивлением армейского начальства, МГШ предложил ограничиться созданием на Черном море одной полноценной эскадры (в 8 дредноутов и 4 линейных крейсера [22] На практике министру Григоровичу удалось добиться выделения средств на постройку для Черного моря трех линейных кораблей, девяти эсминцев и шести подводных лодок со сроком их готовности в 1915 г. «Малая» судостроительная программа, утвержденная в следующем, 1912, году (ее общая сметная стоимость составила 420 млн. руб.), предназначала для Черноморского флота еще девять эсминцев, два легких крейсера и шесть подводных лодок. Все эти корабли предполагалось строить исключительно на отечественных заводах. Первое пополнение в виде четырех миноносцев нового типа Черноморский флот получил в конце 1914 г. ) с задачами активной обороны своих берегов и лишь «тесной блокады» Босфора для преграждения доступа в Черное море германо-австро-турецкому флоту. Именно такие цели были указаны в «Плане войны на Черном море», согласованном с сухопутным военным ведомством и «высочайше» утвержденном в 1909 г., а в 1913 г. ив плане штаба командующего морскими силами Черного моря. В начале 1911 г. Особое совещание с участием руководства ГУГШ и МГШ пришло к окончательному заключению, что «десантная операция к Босфору при настоящих условиях невыполнима» {245} 245 РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 2. Д. 257.Л. 60. (Доклад начальника МГШ контр-адмирала князя А.А. Ливена морскому министру. 9 февраля 1912 г.) .

Однако в конце 1913 г. опасность контроля над Босфором миссией Лимана фон Сандерса вновь поставила перед русским морским командованием вопрос о захвате черноморских проливов как насущной задаче российских вооруженных сил. МГШ, запрошенный по этому поводу своим министром, дал положительное заключение и прогноз, согласно которому союзники не окажут России помощи в осуществлении этой акции, но и не будут противодействовать ей, а державы-соперницы, вероятнее всего, вынужденно примирятся со свершившимся фактом, особенно если русский флот к тому времени будет готов к наступательным действиям «против австро-венгерского и союзных с ним». Овладение Босфором «в ближайшие годы и не позже 1918-1919 гг.» Морской Генштаб поставил основной целью не только военных, но и «всех дипломатических усилий России» {246} 246 Лукин А. Накануне событий // Последние новости. Париж, 17.9.1932. № 4196. С. 2. . Совещание, созванное в Морском министерстве, одобрило эти соображения МГШ, наметило подготовительные меры по морской части и поддержало требование командующего Черноморским флотом адмирала А.А. Эбергарда пополнить его флот новыми боевыми кораблями и срочно модернизировать вооружение имеющихся. Вслед за тем Григорович получил уверения министра Сазонова в полном единомыслии дипломатического ведомства с заключениями и прогнозами военных моряков и сумел добиться санкции главы Министерства финансов на сверхсметное ассигнование 110 млн руб. на покупку четырех чилийских и аргентинских дредноутов для усиления Черноморского флота. Несмотря на солидную поддержку, которую, таким образом, обрели в правительстве проекты военно-морского ведомства, в конце февраля 1914 г. специально созванное Особое межведомственное совещание фактически их провалило (отложило, «утопив» в деталях и второстепенных подготовительных мерах), главным образом — голосами представителей сухопутного Генштаба. По мнению участников Совещания, в мирное время провести босфорскую операцию невозможно, а в условиях общеевропейской войны, категорически заявили начальник Генштаба Я.Г. Жилинский и генерал-квартирмейстер ГУГШ Ю.Н. Данилов, западные или кавказские корпуса для десанта на юге могут быть отвлечены «лишь при отсутствии борьбы на западном фронте». Сосредоточение всех сил на западной границе, в случае европейской войны, напомнил совещанию Жилинский, является «одной из основ нашей военной конвенции с Францией» {247} 247 Журнал Особого совещания. 21(8) февраля 1914 г. // Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств, 1878–1917 гг. (далее — МОЭИ). Сер. III. Т. 1. М.; Л., 1931. С. 376–379. . [23] Вряд ли есть основания называть решения этого совещания «наметками плана преднамеренной агрессии в Дарданеллах и Босфоре», как это делает один из западных исследователей, стремящихся доказать сверхагрессивность российского внешнеполитического курса в сравнении даже с германским. См.: Keithly D. M. Did Russia also have War Aims in 1914? // East European Quarterly. 1987. Vol. 21. № 2. P. 140–141. У Сазонова совещание оставило гнетущее впечатление полной военной неподготовленности России.

Согласие «положить в основу» развития Черноморского флота «приобретение господства на море в Константинопольском канале [Босфоре] и прилегающих к нему водах» явилось тем максимумом, которого морскому министру удалось добиться от императора в предвоенные годы {248} 248 РГА ВМФ. Ф. 418. On. 2. Д. 257. Л. 249,253. (Всеподданнейший доклад морского министра с одобрительной резолюцией Николая II. 30 декабря 1913 г.) . Ухватившись за это общее «высочайшее» указание, морское ведомство на свой страх и риск продолжило разработку операции в черноморских проливах, начатую в конце 1913 г., выдвинув план еще более смелый, если не сказать дерзкий. Причиной такого упорства было убеждение военно-морского командования, что успех операции не только кардинально улучшит геополитическое положение России, но и, выведя из борьбы Турцию, освободив войска русского Кавказского фронта и действующие против турок силы союзников, переломит военно-стратегическую обстановку всей будущей кампании в пользу Антанты. Набросок нового «Плана войны на 1914–1919 гг. на Черном море для обеспечения России свободного выхода в Средиземное море» был составлен к началу лета 1914 г. Он предусматривал решительное усиление Черноморского флота к 1916–1917 гг., а также создание из кораблей Балтийского флота мощной Средиземноморской эскадры, ядро которой должны были составить 12 дредноутов (оборону оголяемого вследствие этого Финского залива план возлагал на береговые крепости) [24] Русско-французская морская конвенция 1912 г. предусматривала возможность русским судам пользоваться французской военно-морской базой в тунисской Бизерте. . Соединенные силы Черноморского и Балтийского флотов были призваны обеспечить России господство в Черном и Эгейском морях и, таким образом, блокировать черноморские проливы с обеих сторон.