Вадим Чирков - Зажги звезду. Рассказы о красных следопытах

Вот так около десяти часов я провел на мосту с двумя пулеметами «Максим» и моим ППД, отбивая атаки противника.

Под вечер, видя, что мост не взять с ходу, по блокпосту, где я находился, захватчики открыли артиллерийский и минометный огонь. Один из снарядов попал прямо в блокпост, и я был сброшен с моста под насыпь, к воде. Лежал долго, без сознания, пока ко мне не подобрался наш военфельдшер Клим Гордеев и не перетащил к своим.

Вместе со мной тем же снарядом скинуло под мост румынского офицера и немецкого солдата — они, видать, подползали ко мне. Их взяли в плен, и они дали ценные сведения…

Этим, ребята, и закончился для меня первый день войны…

Еще одно: форму с того, взятого в плен румынского офицера, наши использовали, но как — я уже не знаю…»

— Вот как все, оказывается, было… — сказал Петр Иванович, когда Наташа кончила читать.

— Ух ты! Я будто сам был у моста и всех видел, — отозвался Вова Кор- чмарюк.

— И я, — поддержала его Лариса Косташ. — А старшина-то каков! И по самолету стрелять, и боеприпасы спасать, и в атаку…

— Там такое творилось! — объяснял знаток военного дела Витя Мельничук. — Сверху самолеты на тебя, снаряды летят, мины, по мосту пехота с автоматами бежит — любой растеряется. А он…

Странная вещь случилась за то время, пока читали письмо Бутина! Старшина будто бы переселился на экран кинотеатра. Бежит, стреляя из автомата, к блокпостам… Валится, раненый, на пулеметы… Пули вжикают над головой, взбивают вокруг фонтанчики пыли… Толпа фашистов заполнила мост… Бутин, едва успев перевязать раны, поливает немцев то из одного пулемета, то из другого, давая первому остыть… Даже лицо старшины, приникшего к «Максиму», видели ребята: мокрое от пота, грязное, со зло сощуренными глазами… И падающих на мосту наступающих немцев…

На том самом мосту, который, стоит перевести глаза со школьной доски на окно, увидищь за зеленью деревьев.

Но это был всего лишь один день из жизни Сергея Бутина. А другие его дни? Ведь о них-то и советовала узнать Евдокия Яковлевна Рачкевич.

Ответ на это Наташино письмо был краток — Бутин писать о себе не любил.

После боя 22 июня 1941 года четырежды раненный старшина попал в госпиталь. Сначала в один, потом в другой… 10 месяцев он пролежал в Тбилиси, после чего его демобилизовали. Из госпиталя он вышел хромая, была изуродована рука.

Как коммунист и пограничник бывший старшина откомандирован в Ростов, в местное отделение НКВД. А когда немцы подходили к Новошахтинску, липканский пограничник получил задание возглавить подпольную организацию среди шахтеров. Бутин — его кличка теперь Серый — создает в Новошахтинске боевую группу, которая действует полгода. Однако за это время шахтеры захватывают власть в городе и передают ее Красной Армии, когда та подходит к Новошахтинску.

Видно, с тем же бесстрашием и с той же военной сноровкой, что и в Липканах, действовал Бутин в шахтерском городке!

Ну а что делал, как жил Сергей Васильевич после войны?

Учился, стал директором машиностроительного завода в Новгороде. А когда ранения, полученные в Липканах, все больше дают о себе знать, переходит на должность начальника цеха…

Такой предстала перед ними судьба человека, которого Евдокия Яковлевна Рачкевич, комиссар авиационного полка, назвала настоящим человеком.

Когда ребята вновь и вновь говорили о Бутине, когда перечитывали его письма — замечали то, что прошло мимо них раньше. Например, что Сергей Васильевич ни слова не сказал о себе в связи с подожженным немецким самолетом. Он написал: «застава ответила огнем».

И про склад боеприпасов — о том, что именно он первым кинулся выносить их из огня и\поднял на это бойцов, — ни слова. Он написал: «когда мы с Науменко и Медведевым спасали боеприпасы…»

Там, гДе Бутин действует вместе с другими, он говорит: «застава» или «мы», никак не выделяя себя, хотя в обоих случаях он был первым, подавал пример.

И это добавляло к облику старшины еще одну черточку. Черточку, присущую настоящим людям.

Что же было дальше? Как развивался бой у железнодорожного моста? Кто еще был героем в эти первые дни войны?

Куда только не шли письма из Липкан!

Чебоксары, Москва, Одесса, Харьков, Запорожье, Ставрополь, Киев, Каунас, Сумы, Брест, Зеленогорск, Горький, Черкассы — вот только пятая, может быть, часть адресов, по которым писали красные следопыты, восстанавливая картину боя в Липканах.

«На ликвидацию советских пограничных застав в ночь на 22 июня 1941 года, — сообщало интересное сведение одно письмо, — гитлеровское командование отвело только… 30 минут».

«Пограничников, — говорилось в другом, — Гитлер отдал приказ в плен не брать»…

«Липканская застава задержала наступление фашистских войск у железнодорожного моста, — находили они важную для себя строчку в третьем, — на 10 дней!»

И красные следопыты знали, кто спутал расчеты немецких генералов — такие как старшина Бутин, пулеметчик Ганул, снайперы Науменко и Штоколов.

Что же предпримет враг после того, как он не смог взять пограничников ни артиллерией, ни минами, ни несколькими атаками?

Об этом думали наши командиры и приходили к выводу, что сейчас гитлеровцы пойдут на что угодно, лишь бы захватить мост.

«Уже утром 22 июня, — читали следопыты, — в Управление отряда прибыл заместитель командира дивизии и передал указание командования принять все меры к подрыву моста. Была сделана попытка пробраться к нему, но каждый метр берега простреливался, и подрывная группа вернулась ни с чем…»

«К вечеру 22 июня в Липканы прибыла конная батарея 76 мм орудий, перед которой была поставлена задача разрушить мост. Орудия установили недалеко от штаба, в парке, с таким расчетом, чтобы они могли бить по мосту прямой наводкой.

Первые же выстрелы показали: для разрушения моста нужен более крупный калибр, даже прямые попадания не причиняли ему вреда…

Но тут случилась неожиданность: одиннадцатый снаряд угодил в опору, которая за месяц до того была заминирована. Грохнул двойной взрыв, и часть моста рухнула в воду…»

«23-й пограничный отряд оборонял 100-километровый участок границы. Самые большие силы враг собрал у Липканской заставы, где был железнодорожный мост. Как потом выяснилось, фашисты намеревались переправить через него до трех немецких мотодивизий и румынский кавалерийский полк для дальнейшего наступления. Все эти силы остановились неподалеку от неприступного моста. Оправившись от неожиданного удара, пограничники не позволяли теперь появиться на нем ни одному человеку.

После взрыва моста фашисты поутихли, видимо, решая, что делать дальше, как переправить свои силы на наш берег. А командование отряда использовало передышку, чтобы эвакуировать из Липкан учреждения и мирных жителей»…