Олег Смыслов - Окопная правда войны

Согласно плану Жукова, на Вязьму наступали с четырех сторон: с юго-востока — 33-я армия в составе (фактически) двух стрелковых дивизий и одного полка стрелковой дивизии; с запада — 8-я воздушно-десантная бригада (800 чел.); с северо-запада — 11-й кавалерийский корпус в составе трех кавалерийских и одной мотострелковой дивизии (без танков и артиллерии). По мнению операторов Генерального штаба, в той обстановке было необходимо: усилиями четырех армий (33-й, 43-й, 49-й и 50-й), а также «частью фронтовых резервов обрушиться на Юхновскую группировку противника, окончательно ее окружить и уничтожить, после чего всем левым крылом фронта во взаимодействии с Калининским фронтом обрушиться с флангов на Вяземско-Гжатскую группировку противника. Вместо этого 33-я армия с очень слабенькими силами направляется против Вяземской группировки противника, 43-я армия с недостаточными силами, растянувшись на широком фронте, приступила к окружению сильной Мятлевской группировки противника (6 пехотных дивизий), 49-я армия пробивала брешь к Юхнову.., 50-я армия втянулась в безрезультатные бои против частей, оборонявших Варшавское шоссе, и Спас-Деменской группировки противника. Все это привело к тому, что в конечном счете левое крыло Западного фронта ни на одном направлении крупных успехов не имело».

В результате 33-я армия продолжала вести упорные бои без всяких средств усиления. Фланги армии не обеспечиваются, а усилия соседей нацеливаются по расходящимся линиям. В сущности, армия генерала Ефремова бросалась в глубокий тыл противника на произвол судьбы, лишь бы двигалась вперед. Но всему наступает предел. Так и наступательные возможности армии иссякли. А в конце марта 1942 г. даже сам Жуков понял, что существованию 33-й армии наступил конец. И он отдает распоряжение командующему группы войск генералу Белову: «Выделить один полк, которому немедленно, совместно с частью сил партизанского полка Жабо, принять все меры для вывода из окружения жалких остатков 33-й армии».

Но, как известно. Георгий Константинович всегда пренебрегал реальной обстановкой. Судя по всему, он жил одними эмоциями.

Для оказания помощи 33-й армии сил было выделено мало, а вооружение отряда не обеспечивало прорыв обороны врага.

К слову, всего за два с половиной месяца боев (с 2 февраля 1942 г.) 33-я армия уничтожила 8700 солдат и офицеров противника, 24 танка, 29 орудий и т.д.

Безвозвратные потери армии за это же время составили более 8 тысяч человек, в том числе около 6 тысяч во время выхода из окружения. К своим прорвались всего 889 человек. Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, получивший третье ранение — застрелился. Немцы похоронили его с почестями 19 апреля 1942 г.

«Сражайтесь за Германию так же доблестно, как сражался за Россию генерал Ефремов», — сказал в этот день своим солдатам немецкий генерал.

Сразу же после войны сам Сталин приказал поставить первый монументальный памятник именно М. Ефремову. И в 1946 г. в разрушенной Вязьме был установлен памятник работы скульпторa E. Вучетича. Видимо, и себя Сталин считал виноватым в трагедии 33-й армии и ее командующего.

Зато Жуков тут же, по свежим следам бросился искать крайнего... В неотправленном им документе самому Ефремову говорилось: «... Как показало следствие, никто, кроме командующего 33-й армией, не виноват в том, что его коммуникации противник перерезал. Жуков».

И тут необходимо отметить следующий факт. Не исключено, что у Жукова к Ефремову была личная неприязнь. Ведь 28 января 1942 г. Георгий Константинович подписал боевую характеристику на генерал-лейтенанта Ефремова, с которой и «в тюрьму не возьмут». И это через двадцать с лишним дней после последнего награждения его орденом Красного Знамени за ликвидацию Наро-Фоминского прорыва немцев и последующие успешные действия. Вот ее текст: «Генерал-лейтенант Ефремов Михаил Григорьевич командует 33-й армией с конца октября 1941 г. Оперативный кругозор крайне ограничен. Во всех проведенных армией операциях неизменно нуждался в постоянном жестком руководстве со стороны командования фронтом, включительно тактического применения отдельных дивизий и расположения командного пункта армии. Приказы выполняются не в срок и не точно. Приходится все время подстегивать, за что имеет выговор в приказе. Должности командующего армией не вполне соответствует. Целесообразно назначить командующим войсками внутреннего округа.

Командующий войсками Запфронта

Генерал армии Жуков

Член Военного Совета Западного фронта

Хохлов...».

И это писал «народный маршал», про которого однажды генерал П.А. Белов, прочитав его телеграмму, устало сказал: «До чего же жестокий и бездушный человек!»

Комиссар штаба группы войск Белова полковник Лобашевский после войны на вопрос «дать свое мнение о документах фронта, которые проходили через его руки и об отношении с командующим фронтом», отвечал: «Все важные документы, как правило, подписывались Жуковым и Булганиным. Честно скажу, что почти во всех документах красной нитью проходило беспощадие Жукова, оно было направлено в первую очередь на ограничение прав и инициативы Белова. Именно сковывание инициативы Белова, жестокость и грубость Жукова, доходящая до оскорбления личности, вот в чем его главная ошибка. Ошибка, которая не могла не отразиться на боевых действиях нашей Группы...»

Как известно, маршал Жуков из военного образования имел лишь: кавалерийские курсы (1920 г.), высшую кавалерийскую школу (1925 г.) и курсы высшего начсостава (1930 г.). В общем, одни «пулеметные курсы»!

Поднявшись по служебной лестнице слишком высоко вверх, он не считал это своим недостатком и нередко унижал тех, кто в отличие от него учился в академиях.

Тем не менее, видимо, ему, как раз таки и не хватало академического образования, не считая элементарной культуры и воспитанности.

«Иметь жезл маршала в руках — еще не значит быть полководцем», — сказано в одной из книг О. Бальзака.

Маршал авиации Голованов считал, что «полководцем следует..., называть человека, который своим искусством, своим военным талантом, своим дарованием одерживал победы над врагом не числом, а умением, как говорил Суворов». «Надо полагать, — продолжал он, — что относить к полководцам мы можем лиц, которые командуют в современных условиях объединениями, то есть армиями и более высокими организациями войск. Но вот вопрос, может ли каждый, командуя, скажем, армией, называться полководцем. Мне думается, что считаться полководцем по занимаемой им должности он может, а вот являться — это зависит от его способностей...»

И действительно военачальников в годы войны было с избытком, но вот умело воевали, а значит, командовали и берегли людей — единицы!