Максим Оськин - Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Что же касается русских евреев, то они выселялись на восток, теряя все свое имущество, в то время как их дети призывного возраста, как правило, были на фронте. Что должны были думать эти солдаты о российской государственной власти? Помощник управляющего делами Совета Министров в 1914 — 1916 гг. А.Н. Яхонтов в своих известных записях 17 июля 1915 года отметил: «Евреи, которых, вопреки неоднократным указаниям Совета Министров, поголовно гонят нагайками из прифронтовой полосы… вся эта еврейская масса до крайности озлоблена и приходит в районы нового водворения революционно настроенной». Удивительно ли то, что в 1917 году вся Россия оказалась наводнена массами нерусского озлобленного на Россию населения, которое с головой бросилось в революционный процесс. Откуда эти люди появились в русской глубинке, где до того вообще не бывало евреев? Да оттуда же — по результатам деятельности великого князя Николая Николаевича, желавшего оправдаться в глазах нации за свою стратегическую некомпетентность. В громадном своем числе евреи не сами по себе, ничтоже сумняшеся, заявились в Центральную Россию, чтобы участвовать в революции, а были насильственно доставлены сюда русскими военными властями в период Первой мировой войны.

Игнорирование штабом Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича правительства страны (Совета Министров) говорит о том, что зарвавшиеся в репрессивной политике «стратеги» штаба Ставки перешли уже те границы, где кончаются собственно военные полномочия и начинаются общегосударственные проблемы. Энергия воинствующей бездарности обратилась против своих же людей, теперь уже рассматриваемых в качестве резерва противника. Как ни странно, но популярность великого князя Николая Николаевича в армии и стране оставалась на высоте — значит, свое дело Ставка сделала. Ее деятелям удалось остаться в стороне от вины за поражения, и только по прошествии времени стало возможно отделить зерна от плевел.

Между тем Великое отступление продолжалось. 24 июля немцы вошли в оставленную Варшаву. Союзники же обещали помочь наступлением лишь в сентябре. А катастрофа назревала уже теперь, в половине лета. 7 августа почти без сопротивления пала крепость Новогеоргиевск. Трофеями немцев стали восемьдесят пять тысяч пленных и до тысячи орудий. Двумя днями ранее немцы взяли крепость Ковно, захватив здесь до двадцати тысяч пленных и более четырехсот орудий. Падение русских крепостей в Польше, помимо разочарования внутри страны, имело и международный резонанс. Например, англичане полагали, что Великое отступление русских армий в августе уже дало все основания думать, будто бы Россия проиграла войну.

В Ставке же совершенно растерялись. Протопресвитер Г. Шавельскии вспоминал, что великий князь Николай Николаевич, не стесняясь, рыдал в подушку и утверждал, что война проиграна. Кажется, что именно о великом князе пишет А.С. Кручинин, на самом деле характеризуя другого высокопоставленного участника Первой мировой и Гражданской войн — адмирала А.В. Колчака: «Адмирал был человеком волевым, упорно стремящимся провести в жизнь свои решения, с широким кругозором и мощным интеллектом, военачальником, выбиравшим обоснованные и во многом рациональные пути, — и именно поэтому, когда обстановка оказывалась более сложной, а военное счастье изменяло — удары оказывались, должно быть, слишком сильными и вызывали моральное перенапряжение и чрезмерно эмоциональную реакцию Верховного».

Вдобавок свои разногласия начались и в Ставке. Сознавая, что Верховный Главнокомандующий и его начальник штаба ведут дело к катастрофе, генерал-квартирмейстер ген. Ю.Н. Данилов пытался отстранить генерала Янушкевича от влияния на великого князя. Участник войны сообщает: «В служебной жизни Ставки, к сожалению, не было полного благополучия. Генерал Янушкевич, чувствуя свою полную неподготовленность к роли начальника штаба Верховного Главнокомандующего, всецело попал под влияние генерал-квартирмейстера генерала Данилова, уверенного в своих стратегических талантах. Данилов подчас совершенно игнорировал распоряжения уступчивого генерала Янушкевича и в то же время не сумел ужиться и был в тягость великому князю Николаю Николаевичу. Настолько, что был даже проект его замены генералом Н.Н. Головиным» [407] Военная быль, 1967, № 6. С. 3. . Фронты сами руководили своими действиями, новый военный министр ген. А.А. Поливанов в заседании Совета Министров громогласно объявил, что «Отечество в опасности», и призвал укреплять Киев, Калугу, Псков и Новгород.

Тем не менее неприятельское наступление также постепенно выдыхалось. Армии Северо-Западного фронта пусть и с большими потерями, но сумели выйти из намечавшегося окружения, не оставив противнику ни одной дивизии в «котлах» (кроме крепостей). В этом главная заслуга принадлежит главнокомандующему армий Северо-Западного фронта ген. М.В. Алексееву, который твердо делал свое дело, не обращая внимания на тот хаос, что творила Ставка. В частности, генерал Алексеев запретил принудительную эвакуацию в зоне своей ответственности, и Ставка не решилась опротестовать этот запрет. Армии Юго-Западного фронта в конце августа — сентябре даже контратаковали, вынудив австрийцев остановиться в Галиции.

В этой ситуации не мог не встать вопрос о реорганизации управления Действующей армией. Северо-Западный фронт разделялся на два — Северный и Западный, а вскоре после этого было решено, что главкосевзап ген. М. В. Алексеев займет пост начальника штаба Верховного Главнокомандующего. Но не были секретом и намерения императора Николая II самому встать во главе Действующей армии. Правда, считалось, что это не более чем декларации, призванные подбодрить Верховного Главнокомандующего. Сотрудники Ставки полагали, что «великий князь Николай Николаевич на деле доказал свои исключительные способности как полководец. Россия давно уже не имела во главе своих вооруженных сил такого выдающегося вождя, и никто, даже в отдаленной степени, не был в состоянии его заменить…» [408] Бубнов А.Д. В царской Ставке// Конец российской монархии. М., 2002. С. 78. .

В середине августа месяца в Ставку прибыли великий князь Николай Николаевич и ген. М.В. Алексеев. К этому моменту начальник штаба Верховного Главнокомандующего ген. Н.Н. Янушкевич уже получил новое назначение на Кавказский фронт и 18 августа сдал дела генералу Алексееву. Изначально подразумевалось, что М.В. Алексеев станет начальником штаба при великом князе Николае Николаевиче. Сам великий князь, тяготившийся лично ему симпатичным, но бесталанным для столь высокой должности ген. Н.Н. Янушкевичем, также предпочитал именно этот вариант. Но та паника, в которую впал Главковерх в конце августа, также не была забыта. Позднейший исследователь верно подметил: «Всегда уравновешенный Государь и был причиной резкого изменения положения на фронте после смены Верховного Командования. Уж, конечно, Государь не мог бы никогда плакать в подушку [после падения крепости Ковно] или задирать ноги, лежа на полу [о слухах отстранения Распутина от Двора], как это делал «мудрый полководец» Николай Николаевич» [409] Кобылин B.C. Анатомия измены. Спб., 1998. С. 22. .