Максим Оськин - Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Поэтому атака 4-го кавалерийского корпуса, в принципе, и не могла удаться. Безусловно, главкоюз ген. А.А. Брусилов постарался насытить группу ген. Я.Ф. фон Гилленшмидта пехотой — тринадцать тысяч штыков — это почти целая пехотная дивизия! Плюс 46-й армейский корпус, пусть и слабого состава. Однако генерал Брусилов не дал главного — средств для непосредственного производства прорыва: должного количества батарей, в том числе тяжелых. Легкие орудия не смогли проделать в обороне противника надлежащих брешей, и потому удар дивизий 4-го кавалерийского корпуса захлебнулся, несмотря на тот факт, что неприятельские окопы защищались спешенными кавалеристами венгерской конницы и польскими легионерами.

Действительно, штаб фронта рассчитывал, что успех конного удара будет возможен еще и потому, что противостоящая русским линия обороны занималась спешенной конницей и поляками Ю. Пилсудского. Русские были уверены в малой устойчивости войск Польского Легиона, а в 1916 году дополнительно к пехотным бригадам были сформированы еще и два уланских полка. На данную точку зрения влияло и то обстоятельство, что в 1916 году Польский Легион комплектовался преимущественно из русских подданных польской национальности. Тем не менее поляки проявили себя упорными бойцами. Ведь австрийцы обещали много, а вот смогли бы они реализовать свои обещания полякам, уже оказавшись в экономической и политической зависимости от Германии, которая не торопилась с обещаниями.

Всего противник имел на противостоящем русскому 4-му кавалерийскому корпусу участке 1, 9 и 11-ю кавалерийские дивизии, а также Польский Легион. Укрепленная полоса здесь состояла из трех линий траншей с тремя полосами проволочных заграждений по четыре ряда кольев, а также фугасы. На наиболее опасных участках окопы были усилены несколькими бетонными капонирами для пулеметов и противоштурмовых 57-мм орудий. Откуда же взялось столько огневой мощи у этих спешенных кавалерийских дивизий, оказавших русским надлежащий отпор? Ответ прост: в ходе боев 1916 года австрийским кавалерийским дивизиям придавались пехотные батальоны и даже целые полки. Это при том, что созданные еще в 1915 году при кавалерийских дивизиях стрелковые дивизионы (из спешенных конников) как раз в 1916 году были развернуты в стрелковые полки. Русская разведка отмечала, что у неприятеля «кавалерийские дивизии в рассматриваемый период превратились в полупехотные путем не только разворачивания стрелковых дивизионов в полки, но и придачи кавалерийским дивизиям пехотных батальонов и даже полков. Подобно пехотным дивизиям, и кавалерийские теперь входят в состав корпусов (армейских и конных)» [295] Боевое расписание австро-венгерской армии к 18 августа 1916 г. Б.м., 1916. С. 106. . Например, в 4-ю кавалерийскую гонведную дивизию графа Маренци был включен 3-й босно-герцеговинский полк, в 7-ю кавалерийскую дивизию генерала Мицевски — 16-й ландверный полк.

Соотношение сил на участке прорыва группы Гилленшмидта: русские — 14 400 штыков и 6526 сабель против 27 500 штыков и 9700 сабель. Поэтому в 4-й кавалерийский корпус к моменту наступления передали 3-ю Кавказскую казачью дивизию и 7-ю кавалерийскую дивизию. Также сюда же был переброшен 46-й армейский корпус, южнее которого находился 5-й кавалерийский корпус. Как видим, русские не имели решительного перевеса в силах и средствах, чтобы конница смогла бы прорвать неприятельскую оборону.

Необходимо сказать несколько слов о создании группировки. Еще на совещании командармов в Волочиске 5 апреля главкоюз ген. А.А. Брусилов указал (правда, последним пунктом в обширном списке указаний): «В прорыв, образовавшийся после атаки, надлежит пускать конницу, не считаясь с потерями, и направить ее в глубокий тыл противника, где конница найдет широкое поле для использования своих боевых качеств при действиях массами» [296] Цит. по: Луцкий прорыв. Труды и материалы. М.г 1924. С. 239. . 15 апреля командарм-8 представил генералу Брусилову оперативный план атаки 8-й армии. Согласно этому плану правый фланг армии должен был обеспечивать атаку по центру на Луцк, оставаясь в стороне от общего наступления. Главкоюз остался недоволен тем, что 4-й кавалерийский корпус останется вне участия в наступлении, и потому, как говорилось выше, усилил корпус еще двумя кавалерийскими дивизиями. А для поддержки сюда же был направлен 46-й армейский корпус. Затем к группе Гилленшмидта был подтянут и 5-й кавалерийский корпус.

Следует отметить, что удар конной массой на Ковель должен был проводиться по приказу Ставки. То есть, саботируя надлежащую организацию прорыва на данном участке, штаб 8-й армии пролонгировал не Брусилова, а Ставку. Так, директива начальника штаба Верховного Главнокомандующего ген. М.В. Алексеева от 18 мая гласила:

«…10. Дабы при благоприятных условиях использовать успех 8-й армии и развить действия сильным конным отрядом в направлении на Ковель, Западному фронту временно передать в состав 4-го кавалерийского корпуса 3-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию и спешно перебросить еще одну кавалерийскую дивизию в район Высоцка — Городище на Горыни.

11. Главкоюзу полезно изыскать способы усиления этого конного отряда еще одной конной дивизией из войск своего фронта. Разработка действий этого отряда возлагается на Юго-Западный фронт, ибо самые действия должны развиваться в полное взаимодействии с задачей 8-й армии» [297] Наступление Юго-Западного фронта в мае — июне 1916 года. Сборник документов империалистической войны. М., 1940. С. 189. .

Таким образом, передав в группу Гилленшмидта те войска, что предназначались штабом 8-й армии для пассивного обеспечения главного удара (46-й армейский и 5-й кавалерийский корпуса), штаб фронта вынуждал ген. А.М. Каледина и его помощников озаботиться организацией удара конницей на Ковель. Другой вопрос, что такой удар вряд ли мог удаться. Но ведь Брусилов пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы использовать в наступлении конницу, а Каледин вовсе отказывался от ее использования. Непонятно поэтому, почему в наше время виновником неудачи Сарненской группы объявляется исключительно генерал Брусилов. Хуже всего было то, что кавалерийские начальники — и Гилленшмидт, и Вельяшев — сочувствовали Каледину, а не Брусилову, разделяя мысль о пассивной задаче для кавалерийских корпусов.

В качестве первоочередной цели 4-му кавкорпусу было поставлено: «…прорваться в общем направлении на Ковель с целью разгромить тыл противника, уничтожая его запасы, склады, железные дороги, внося беспорядок в его тыл, и тем способствовать продвижению 8-й армии и большему разгрому живой силы противника». Казалось бы, куда уж яснее? Однако высшими штабами забывалось, что только пехота — хорошая пехота — при поддержке мощной артиллерии может пробить оборону врага, а уже потом туда бросается кавалерия. Участник войны справедливо писал: «При прорыве укрепленной полосы противника конница сосредоточивается сзади и выжидает результаты атаки своей пехоты. Когда последней пройдены вторая и третья линии укреплений, когда противник принужден обратиться к маневру, конница атакующего стремительно бросается вперед на образовавшиеся фланги и тыл, помогая пехоте расширить прорыв. В последнюю войну зачастую с прорывом лишь одной первой линии русское командование требовало от своей конницы развития успеха, по справедливости не получая такового» [298] См.: Военное дело. Сборник статей по военному искусству. М., 1920. Вып. 2. С. 143. .