Александр Усовский - Проданная Польша: истоки сентябрьской катастрофы

Дальше, правда, у истого правдоискателя как-то не сложилось. Германию-то он отмазал, базару нет — но почему-то в главные виновники Второй мировой войны тут же назначил свою некогда обожаемую Родину, коей в свое время присягал в верности. Чего тут было больше — Эдипова комплекса или комплекса неполноценности, столь характерного для истинного русского интеллигента и либерала — неизвестно, но факт остается фактом. Мистер Резун (он же — «Виктор Суворов») во всех грехах Второй мировой войны обвинил СССР.

Дальше он много всего пишет, пишет хорошо и понятным языком, доказывает этот свой тезис, миллион фактов и сто тысяч цитат приводит в доказательство этой своей версии — но дела это не меняет.

Славный беглый каторжник, мягко говоря, несколько ошибся. Понесло его, болезного, малость не в ту степь. Не там он начал искать виноватых, не на тех азимутах.

Конечно, картинка лета тридцать второго года на сталинской даче впечатляет. Сидит, значит, будущий великий вождь и учитель, думу думает. А дума эта непростая — как бы это вселенскую пакость буржуям умыслить, как бы это побольнее их укусить? Да так, чтобы не просто у них бока зачесались, у собачьих детей — нет, куснуть так, чтобы все их буржуинские правительства рухнули в одночасье, а свободные народы тут же на их могилах водрузили бы алое знамя труда! Как же подобный экзерсис учинить?

А назначу-ка я германским канцлером Адика Алоизовича! — подумал Иосиф Виссарионович. Парень, думает, решительный, энергичный, социалист отъявленный — а то, что национал-социалист — так это даже еще и лучше! Даст жизни всем прочим инородцам, коих в Европу со времен падения Римской империи что-то уж больно много понаехало.

И назначил!

Картинка сильная, слов нет. И получилась она у нашего перебежчика хорошо, ярко.

Да вот закавыка. Есть серьезное подозрение, что своими книжонками оный беглый большевистский шпион пытается всю бывшую советскую общественность со следа сбить. Дать ей неверные ориентиры, по-умному говоря. Истинного виновника мировой бойни спрятать, фальшивого — на всеобщее обозрение и осмеяние выставить. Туману, одним словом, напустить.

Потому как не клеится у нашего писарчука вся его писанина в единую истинную картину истории. Прорехи зияют там и тут, недомолвки, нестыковки, передергивания. Кои наш великий историк, как водится, замазывает густым слоем вранья и домыслов (кои он именует не без изящества «предположениями» и «версиями»).

Для чего ж наш болезный, сказав «а», тут же не сказал «б»? Ведь знает, сукин сын, где здесь собака порылась, знает — да молчит! В заблуждение нас всех вводит, врет, изворачивается. На Сталина собак вешает — коих товарищу Сталину и без оного беглого штирлица нашего хватает на его шинелишке.

А врет наш деятель вот почему.

Квартирует наш друг сердечный в Англии. На туманном Альбионе обретается. Коттеджик у него там, стол и дом, как говорится. Работенка немудреная — аглицких кадетов ненависти к России обучать; семья, коты и собаки. Одним словом — родовое гнездо.

И не может наш писатель великий истинную правду о той войне написать — потому как турнут его из Великобританского королевства за ту истинную правду в одночасье. Лишат довольствия, а то и в заснеженную Россию фельдъегерской почтой отправят. Чтобы русские главные штирлицы со своим незадачливым шпионом беглым быстро разобрались, учинили ему суд скорый и праведный и в дальние сибирские лагеря прямым ходом отправили. Трудом на лесосеке измену Родине искупать.

И посему мистер Резун подлинную правду о зачинщиках, об истинных виновниках Второй мировой войны не пишет. Боится.

Что ж, напишем мы за него.

Наступательные планы польского Генерального штаба, равно как и планомерная и целенаправленная подготовка Польши к агрессивным войнам, не были тайной для ее соседей. Одних воинственные заявления шляхты пугали, других настораживали.

Но была страна, для которой все эти кровожадные польские замыслы были бальзамом на сердце. Было государство, жизненно заинтересованное в разных польских военных проектах — от спуска на воду очередных эсминцев и подводных лодок до создания Сандомирского военно-промышленного центра (на каковой даже были выделены этой страной немаленькие средства).

Так вот — воинственность второй Речи Посполитой с удовлетворением воспринималась по другую сторону Ламанша, в городе Лондоне, столице Великобритании. Там ее всячески приветствовали, поощряли, всемерно старались поддержать — на то у английской правящей элиты был свой весьма серьезный интерес, свои весьма важные причины.

Агрессивность Польши нужна была английскому капиталу для того, чтобы иметь в руках решающие политические козыри в экономическом противостоянии с нацистской Германией. Каковое Англия потихоньку начинала проигрывать.

Германия к 1939 г. устойчиво выходила на второе место в мировой экономике. Ее промышленное производство составляло к этому времени 20,8% общемирового — как у Великобритании! С 1929 года, когда Германия производила всего лишь 7% промышленных товаров мира — трехкратный рост! И делала это Германия самостоятельно, без всяких иностранных займов, кредитов, инвестиций и прочих подобных экономических удавок.

И ведь, что интересно, разрушительные последствия мирового кризиса 1929-1932 гг. для экономики Германии были не просто тяжелыми — они были катастрофическими. Промышленное производство сократилось почти наполовину, сельскохозяйственное — на 31%. Доля Германии в мировом промышленном производстве снизилась с 14,6% в 1928 г. до 8,9% в 1932 г. Экспорт Германии сократился на 58%. Лишь треть немецких рабочих имела полную рабочую неделю. В разгар кризиса немецкая промышленность была загружена только на 35,7%. Средненедельная заработная плата немецких рабочих в 1932 г. была на 47% меньше, чем в 1929 г. Германия превращалась в страну нищеты, безработицы, хронического недоедания, безысходности и отчаяния для миллионов людей.

И вдруг — случилось чудо! Национал-социалисты, придя к власти, из разоренной и нищей страны сделали Германию процветающей, мощной державой — просто отбросив в сторону Мировой Капитал, лишив его возможности влияния на хозяйственные процессы внутри Германии.

Была расширена добыча железной руды, а также ее импорт из Швеции, Норвегии, Бельгии, Люксембурга, Франции и их колоний. Если импорт железной руды в 1929 г. составлял 15,8 млн. т, то в 1939 г. — 22,1 млн. т. Это позволило Германии выплавить в 1938 г. 23,3 млн. т стали и выйти по этому показателю на первое место в Европе. Кроме того, за границей закупали никель, олово, вольфрам, молибден, хром, платину, бокситы, почти отсутствовавшие в Германии. Ввоз бокситов за 1933-1938 гг. увеличился в 5 раз, и в 1939 г. выплавка алюминия в Германии достигла 30% его мирового производства, что выдвинуло Германию по этому показателю на первое место.