Олег Смыслов - Предатели и палачи

— Вы подтверждаете показания, которые дали на предварительном следствии?»

Как рассказывает Н. Петров, Ульрих с лёгкостью давал санкции на аресты подчинённых ему работников — председателей и членов коллегий военных трибуналов. Но было кому следить и за самим председателем Военной коллегии:

«Наглядное свидетельство всей изощрённости сталинской политической системы — докладная записка Берии. По завершении Большого террора новый нарком внутренних дел Берия обратил внимание Сталина на то, что не все в порядке у главного военного судьи. Оказывается, он невоздержан и, что еще хуже, болтлив. А ведь рассказать при желании Ульрих мог много чего». И, надо сказать, рассказывал:

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сгалину

№ 265/6

19/1

Председатель Военной Коллегии Верховного Суда СССР УЛЬРИХ В.В. в течение нескольких лет сожительствует с ЛИТКЕНС Галиной Александровной, являющейся осведомителем Промышленного Отдела НКВД.

По сообщению последней — УЛЬРИХ систематически выбалтывает ей разные сведения о работе Военной Коллегии Верхсуда и Наркомвнудела.

ЛИТКЕНС осведомлена о закрытых судебных заседаниях Военной Коллегии, о поведении подсудимых на этих процессах, о вынесенных приговорах, о том, как некоторые осужденные ведут себя во время приведения в исполнение приговоров к ВМН.

УЛЬРИХ, в частности, рассказывал ей, как вели себя ТУХАЧЕВСКИЙ, РЕЙНГОЛЬЦ, БЕРЗИН, МРАЧКОВСКИЙ, БУХАРИН и другие осуждённые при приведении над ними приговора.

'ТУХАЧЕВСКИЙ во время расстрела сказал: “Ну, что же, стреляйте, только не в затылок, а в лоб”, и действительно стреляли в лоб”.

“Из группы, в которой участвовал РЕЙНГОЛЬЦ, его расстреливали последним. Когда его вели в помещение, где уже были навалены трупы, он ахнул и отшатнулся. Его тут же расстреляли”.

О том, как расстреливали БЕРЗИНА, ЛИТКЕНС сообщила в НКВД следующее:

“Однажды УЛЬРИХ пришёл ко мне с кровью на шинели. Я спросила, чья это кровь. Он ответил: “Старика”. “Старимом” называли БЕРЗИНА — Начальника 4 Управления Наркомата Обороны”.

“УЛЬРИХ мне сказал, что последние слова БЕРЗИНА были: “Я столько нагадил, что мне нет пощады. Пусть же честная рука в меня стреляет”. И УЛЬРИХ стрелял в него собственноручно. По его словам, он убил его с первого выстрела”.

В 1937 году имел факт сообщения УЛЬРИХОМ своей сожительнице ЛИТКЕНС о полученных показаниях на руководителя Акционерного Общества “Международная Книга”, в аппарате которого работала ЛИТКЕНС.

Недавно УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС о недоброкачественности следственных дел, поступивших из НКВД и уже рассмотренных Военных Коллегией, называя эти дела “липовыми”.

УЛЬРИХ рассказывал о врагах, разоблаченных среди руководящего состава НКВД.

УЛЬРИХ тяжело воспринимает перемены в руководстве НКВД и на этой почве высказывает огульное недоверие к аппарату НКВД.

В связи с последним решением партии и Правительства по вопросу о ведении следствия, УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС, что он не понимает, как это можно, “не топая ногами и не замахиваясь кулаками, разговаривать с арестованными”.

Свою откровенность по отношению к ЛИТКЕНС УЛЬРИХ проявляет, несмотря на то, что отношения между ними временами становятся весьма обостренными, и в этих случаях УЛЬРИХ называет её шпионкой, “международной проституткой” и т.н.

Однако связь их продолжается.

Народный Комиссар внутренних дел Союза ССР

(Берия)

19 янв. 1939».

Следующий «сигнал» на Ульриха поступил на имя секретаря ЦК Маленкова в апреле 194S г., в очередном доносе сообщалось о пьяной выходке Ульриха на устроенном им на даче банкете по случаю получения наград, куда были приглашены все члены Военной коллегии: «Ульрих обратился ко всем присутствующим с речью о том, как он, возглавлял работу коллегии в 1936 — 1938 гг., проводил борьбу с врагами народа. В этой речи т. Ульрих допустил антипартийную болтовню, рассказал присутствующим членам коллегии и их жёнам о ряде дел, составляющих государственную тайну особой важности (дело Ежова и др.). Говоря об этих делах, т. Ульрих в присутствии женщин ругался площадной бранью, употребляя выражение — “жидовская морда”. Кроме того, в документе говорилось о том, что всем работникам Военной коллегии “известны случаи частых выпивок т. Ульриха, долголетнее сожительство его с двумя женами (А.Д. Ульрих и Г.А. Литкенс)”.

Но и на этот раз для В.В. Ульриха все закончилось благополучно. Однако через три года в ЦК придут к выводу, “что Ульрих, хотя и “заслуженный трибунальский работник, безусловно добросовестный и честный”, но живет лишь прошлыми заслугами, “оторвался от обстановки сегодняшнего дня”, “утратил чувство партийной принципиальности”. Выяснилось, что его жена А.Д. Кассель (Ульрих) вмешивается в рассмотрение отдельных судебных дел по просьбам заинтересованных лиц, а сожительница Г. А. Литкенс имеет постоянный пропуск для входа в здание Военной коллегии, и в её присутствии Ульрих выслушивает доклады подчинённых».

После проверки в Верховном суде СССР решение Политбюро станет теперь уже окончательным в судьбе генерал-полковника юстиции:

«Верховным судом СССР допущены необоснованные снижения мер наказания, особенно но делам об измене Родине и хищениях, что ослабляет борьбу с этими преступлениями. При рассмотрении гражданских дел имеют место формализм и волокита, отсутствует проверка материалов, что приводит к судебным ошибкам и вызывает справедливое недовольство трудящихся.

В деятельности Верховного суда укоренилась вредная практика рассмотрения судебных дел, продвигаемых ловкими адвокатами, минуя Верховные суды союзных республик. Так, в 1947 году судебная коллегия по уголовным делам рассмотрела 5596 дел, из которых 2925 дел не рассматривались в Верховных судах союзных республик. Значительное количество дел, рассматриваемых пленумом Верховного суда, не имеет принципиального значения и вносится на рассмотрение для снижения мер наказания.

Результаты рассмотрения судебных дел не обобщаются, члены Верховного суда в судебной работе предоставлены сами себе. Это приводит к тому, что разными судебными составами одной и той же коллегии выносятся различные решения по аналогичным делам. Члены Верховного суда СССР не воспитываются в духе строгой ответственности за порученное дело, виновные в нарушениях законов остаются безнаказанными.

В Верховном суде СССР нарушаются требования закона о порядке рассмотрения судебных дел: часть его членов до недавнего времени работала над судебными делами в неслужебных помещениях, решения по судебным делам принимаются в присутствии прокурора, определения по судебным делам, как правило, оформляются и подписываются составом суда спустя длительное время.