Владимир Шигин - Гангут. Первая победа российского флота

К тому давнему бою у Петра всегда было отношение особое, почти мистическое. Сам он тогда одним из первых взобрался на палубу шнявы «Астрильд» и едва уцелел в абордажной резне. Удачный же исход той дерзкой атаки Петр впоследствии всегда считал неким знамением, явленным ему свыше, указывающим на правильность его морских устремлений. С тех пор немало воды утекло. Были и штурмы крепостей приморских — Нотебурга-Орешка, Дерпта и Нарвы, были и генеральные виктории сухопутные — лесная и Полтава, но тот сумасшедший ночной бой на скользкой от крови палубе Петр запомнил на всю свою оставшуюся жизнь.

За ту победу Петр с Меншиковым были отмечены орденами только что учрежденного ордена Святого Андрея Первозванного. Под впечатлением от воспоминаний и в раздумьях о ближайшем будущем Петр вечером начертал в письме петербургскому генерал-губернатору Меншикову «Поздравляю Вас с сим днем, в который мы оба получили орден Святого Андрея. Дай, Боже, чтоб Господь Бог вящее даровал ныне такого дела». Что и говорить, нелегки были раздумья у русского царя в мае 1714 года.

На следующий день Апраксин ездил делать смотр на корабельный флот. Что касается Петра, то он вступил в командование галерным флотом, отдав авангард под начало генералу Вейде. Выбор начальника передового отряда был стоящим. Адам Вейде состоял при Петре еще с потешных. Майором Преображенского полка он дрался под Азовом в первом неудачном и втором удачном походах. В несчастной для русского оружия битве при Нарве в 1700 году, будучи командиром дивизии, Вейде прикрывал отступление армии и был взят в плен, где пробыл долгих одиннадцать лет, пока не был обменен на шведского генерала. Затем храбро дрался в не менее печальном Прутском походе. О себе Вейде мрачно шутил, что более всего ему удается отличаться в самых неудачных кампаниях…

С пришедших с моря судов сообщили, что к западу Финский залив еще далеко не полностью очистился ото льда. Это значило, что снова надо ждать, так как идти в лед было для деревянных судов смертельно опасно. Петр нервничал, так как время уходило. Возможно, именно тогда-то он и сказал свою знаменитую фразу. «Деньги дороги, люди ценнее денег, но время — дороже всего». Понять Петра было можно. На морскую кампанию 1714 года он возлагал особые надежды. Впервые Россия выставляла на Балтике столь мощный корабельный и гребной флоты. Это было очень и очень нелегко.

Все стоило огромных денег, усилий и нервов, грандиозными были и планы на саму кампанию, которая, по мысли Петра, должна была стать решающей в вытеснении шведов из финского залива И вот теперь приходилось сидеть и ждать у моря погоды!

Только 20 мая, когда море наконец-то освободилось от ледовых полей настолько, что можно было не опасаться за сохранность судов, парусный и гребной флоты оставили Котлин за своей кормой. Корабельному флоту предстояло вначале прикрывать галеры, а затем следовать к Ревелю для встречи со шведским флотом. Вступать в сражение с неприятелем Петр решил только в случае, если русский флот по численности судов будет не менее чем на треть превосходить противника. Такое решение, возможно, и было оправданным, поскольку русский флот еще не имел опыта ведения сражений в открытом море. Петр рассчитывал на помощь датского флота Но события развивались не так, как этого хотел Петр. Датчане с помощью не спешили, а шведы особой активности на морском направлении не проявляли.

Однако Петр не бездействовал. Во время стоянки у Ревеля он усиленно занимался боевой подготовкой. Корабли часто выходили в море, где проводили учения по эволюциям и применению артиллерии. Петр строго взыскивал за нерадивость. За несоблюдение места в строю в походе или при экзерциции с виновного вычитывали сумму месячного жалованья.

Вскоре Котлинскую эскадру постигло несчастье: начались массовые заболевания личного состава Экипажи кораблей пришлось перевести на берег и приступить к обкуриванию судов, что в те годы было единственным и далеко не эффективным средством борьбы с распространением инфекций Неожиданно перед Ревелем появилась шведская эскадра из шести кораблей. Но шведы не подозревали об отсутствии на русских кораблях команд, поэтому не решились дать сражение. В этих условиях Петр совершенно оправданно перенес главное направление с морского (от Ревеля) на приморское, где действовал галерный флот во главе с Апраксиным

Переход галер проходил в сложнейшей ледовой обстановке. Сказывались слабая подготовка гребцов и незнание навигационной обстановки. К тому же между морскими и армейскими начальниками из-за разного рода пустяков часто возникали ссоры. В этих условиях 29 мая 1714 года Петр I вынужден был подписать «Указ о разграничении власти морских и сухопутных начальников на кораблях»: «Понеже происходят некоторые противности между морских и сухопутных офицеров, того для сим указом объявляется.

1. Понеже каждой корабль отдан в команду одному офицеру морскому, и для того повинные его как во управлении морском, так и во время баталии слушать сухопутные, как офицеры, так и солдаты, кто б какого ранга ни был (разве явно себя кто покажет противным указом, о чем будет другой указ объявлен), понеже на нем то дело положено и на нем спросят.

2. Ежели что преступит солдат, то капитану велеть наказать его их офицеру; буде же какая ссора между матрозов и солдат будет, разыскать капитану, или кто кораблем командует, самому с офицером сухопутным, кто старшее. А порутчикам и протчим чинам морским нижним не разыскивать и солдат не бить, разве во время бою, которые в своем деле, где они поставлены, не будут исправлять, тогда оных порутчикам и подпорутчикам тростию или шпагою бить велено.

3. Провиант иметь вместе, и о всем сухопутным офицерам спрашивать командующего кораблем офицера. Сей указ на каждом корабле публиковать, дабы неведением нихто не отговаривался.

Курс русских галер был проложен к недалеким Березовым островам, что вблизи Выборга Флоты двигались параллельно: ближе к берегу галеры, мористее — линейные корабли и фрегаты. Последние должны были прикрывать гребной флот от возможной атаки шведского флота в открытом море, где галеры могли стать легкой добычей для многопушечных шведских линкоров.

И снова неудача! У Березовых островов выяснилось, что дальше опять двигаться нельзя, так как весь шхерный фарватер вплоть до Гельсингфорса еще плотно забит льдом Петр нервничал.

На генерал-адмиральской галере «Святая Наталья», названной Апраксиным, не без умысла, в память матери Петра, был созван консилиум флагманов. Помимо Петра и Апраксина в нем приняли участие генералы Михаил Долгорукий и Вейде. Решали, как действовать далее. Так как гребной флот уже достиг опушки шхер и надобность в парусных кораблях прикрытия отпала, решено было отправить линейные корабли с фрегатами под началом Петра в Ревель. Никто не знал, где сейчас шведский флот. Было лишь известно, что зимой шведы усиленно занимались его вооружением, что говорило о том, что в нынешнюю кампанию он будет использоваться самым активным образом. Учитывая же, что у Карлскруны лед сошел гораздо раньше, чем в устье Невы, это значило, что шведы имели большую фору перед нашим флотом во времени для отработки своих команд и действий на опережение. По этой причине пересечение Финского залива к Ревелю не представлялось безопасным.