Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

Следует помнить, что в бою Порт-Артурской эскадры с японской 28 июля 1904 года при Шантунге нашими снарядами с 2,5% взрывчатки удалось тяжело повредить почти все броненосные корабли адмирала Того, а его флагман «Микаса» еще в середине следующего января стоял на капремонте без кормовой 12-дюймовой башни.

Но все же и в лучшем случае слишком «тугие» взрыватели не срабатывали при попадании в трубы, мачты, такелаж, дефлекторы вентиляторов, мостики — короче во все, кроме самой солидной брони. Так что зря 15 мая Небогатое со товарищи удивлялся, увидев почти неповрежденные корабли противника. Все меры были загодя приняты.

Робкие попытки МТК провести в 1897 году испытания фугасного действия русских снарядов в присутствии флагманов и ведущих артиллерийских специалистов были парализованы любимцем Генерал-Адмирала начальником ГУКиС Владимиром Павловичем Верховским, «доказавшим», что опыты эти самые уже не имеют большого значения, так как все одно — «требующиеся для судов снаряды изготовлены или заказаны почти до полного боевого комплекта» {228} 228 Отношение ГУКиС № 6812 от 9 апреля 1897 г. , а потому нет смысла напрасно тратить требующиеся для испытаний 70 000 рублей!

Какой японский шпион мог сделать больше?!

Как известно, разрушительное действие снаряда зависит еще и от мощности взрывчатого вещества. Русские снаряды снаряжались пироксилином, хотя в это время в иностранных флотах уже начали применять более мощные взрывчатые вещества — мелинит, лиддит. В 1895-1896 годах совместно с армейскими артиллеристами у нас также проводились опыты с мелинитовыми снарядами. Их посчитали опасными из-за возможности взрыва в канале ствола при выстреле. Вот, ей Богу, очень хотелось бы знать, кто конкретно посчитал. Имена, фамилии, должности, звания.

В Цусимском сражении несколько японских крупных орудий действительно вышло из строя из-за разрывов в стволах. Хотя там была не шимоза, а кое-что покруче. Зато именно этими «цусимскими» снарядами и были потоплены 14 мая 1905 года четыре лучших русских броненосца. Из них первый потоплен, а второй выведен из боя в первые его минуты.

А вот в бою 28 июля 1904 года японский флот стрелял несколько часов по какой-нибудь несчастной, отставшей от эскадры «Полтаве». И хоть бы хны. Правда стволы орудий японских не взрывались, но и толку было чуть.

На русской же 2-й эскадре, кроме того, часть снарядов для самых мощных и дальнобойных 305-мм орудий была снаряжена даже не пироксилином, а порохом. И вся взрывчатка при этом была тщательно вымочена водой, чтобы, не дай Бог, не взорвалась ненароком.

И ни одна отечественная сволочь, снабдившая этими муляжами снарядов эскадру, призванную решить в нашу пользу исход войны, никогда за это не ответила! Даже морально.

Отвечали 2-я эскадра и ее адмирал.

Ну какой японский шпион мог сделать больше?!

Даже без учета меткости стрельбы и скорострельности только одни снаряды давали противнику огромное преимущество. Если бы русские снаряды, попавшие в цель, были равноценны японским, исход боя был бы стопроцентно иным. Сами японцы и курировавшие их английские специалисты это признают.

Но даже и эти снаряды с 2,5-3,5% взрывчатого вещества, одна треть из которых не разрывалась, — при нормальном состоянии и хранении! — в русском флоте очень берегли. Задача повышения боевой скорострельности не ставилась и не отрабатывалась.

Самая лишняя нагрузка для корабля — его артиллерия!

После долгих проволочек создан был, наконец, опытовый судостроительный бассейн. Однако и после создания его при проектировании, например, крейсеров типа «Диана» «из-за спешки проектирования» не сумели воспользоваться полученными в бассейне рекомендациями об оптимизации обводов.

В результате что?

Перегрузка. Дело знакомое и привычное.

Как устранить? Тоже понятно.

Сократить и без того недостаточную главную артиллерию.

И заодно броневые щиты убрать. Как хорошо! Комендоров осколками перебьет, и русский корабль — и с исправной артиллерией — по врагу стрелять не сможет! Дешево и сердито!

А вы говорите — японский шпион! Не самурайским прямодушием веет от этих — поистине гениальных — технических решений.

Да и не самураи ставили вышеобозначенные глобальные задачи 1-3.

А зачем стрелять на ходу?

Приняв пределом боевой дистанции расстояние в 22-33 кб [211] 4-6 км. и ориентируя по нему всю боевую подготовку, «забыли», что заставить противника принять выгодную дистанцию боя можно, лишь обладая превосходством в скорости.

Стрельб на полном ходу не проводилось, совместно на этой скорости корабли не маневрировали.

Адмиралу Верховскому автоматика не нужна

В эти же годы с кораблей вопреки доводам адмирала С.О. Макарова были сняты приборы автоматической стрельбы единым залпом из всех орудий, а адмирал В.П. Верховский предложил «заодно» отказаться и от остальных «сложных и дорогостоящих», «не способствующих повышению процента попаданий» приборов управления артиллерийским огнем. Теми же «экономическими» соображениями ГУКиС сдерживалась (из опасений чрезмерных расходов боеприпасов) и отработка высокой скорости стрельбы, в которой благодаря широким мерам поощрения больших успехов достиг к тому времени английский флот.

В русском же флоте на боевых кораблях считалось достаточным добиваться лишь высокой меткости, а о скорости стрельбы в отчетах даже не упоминалось.

«Действительность стрельбы нашей судовой артиллерии далеко не достигает тех величин, которые получаются во флотах иностранных», — с тревогой проскользнуло в одном из документов ГМШ перед самой войной.

Служба инспектора стрельбы, о которой неоднократно, еще до появления ее у англичан, ставил вопрос МТК, так и не была создана.

Радио лучше заграничное

Даже радио, родившееся на русском флоте, не получило должной поддержки со стороны Морского Министерства. Организованная в 1901 году в Кронштадте мастерская приборов беспроволочного телеграфирования имела ничтожную производительность (8 комплектов в год).

В распоряжении А.С. Попова, много помогавшего внедрению радио на флоте, не было даже специальной лаборатории, а учебно-минный отряд, готовя радистов для всего флота, должен был довольствоваться устаревшими и ненадежными станциями ранних образцов, которые лишь подрывали у моряков доверие к их новой специальности.

В этих условиях Маркони (Италия), Сляби-Арко (Германия) и другие зарубежные последователи и современники А.С. Попова, поставившие создание и эксплуатацию станций на коммерческую основу, быстро добились успехов в увеличении надежности и дальности радиосвязи, в результате чего России пришлось заказывать мощные станции за границей.