Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

«Дальний вырос вполне готовым к жизни гораздо скорее, чем вырастающие как грибы американские города; город был основан по мысли одного человека и выстроен по одному его слову; несколько рабочих лачуг в первом году, хаос леса, кирпичей и известки в течение второго года, а в конце третьего — красивый город с отлично распланированными и хорошо вымощенными улицами. В нем появились сады и парки, водопроводы и электрическое освещение, уютные, чистенькие виллы и монументальные казенные здания, две хороших гостиницы, собор, доки, молы и гранитная набережная; таков стал Дальний… какой-то вихрь жизни, искусственный рост, какого не знает история…»

Только стоимость волнолома для защиты судов от волнения составила, по словам Норригаарда, три миллиона фунтов стерлингов! В переводе на русские деньги — 19 млн. рублей золотом {244} 244 Норригаард Б.В. Великая осада (Порт-Артур и его падение). Перев. с англ. СПб., 2004. С. 5-8. ! [214] Фунт стерлингов, или соверен, был равен на 1900 год 6,307 руб. золотом.

И при этом город был пуст. Собственно это и по картинке видно. Вся торговля по-прежнему шла через Порт-Артур. Норригаард объясняет это нерасчетливостью и мечтательностью товарища Витте. Его экономической, так сказать, бездарностью.

Вот так. Стоял себе шикарный свежеотстроенный город с 19 миллионно-рублевым молом и чего-то ждал. И дождался, натюрлих.

Так что когда Антон Керсновский говорит, что Дальний убил Порт-Артур, то это имеет не фигуральный смысл и не метафорическое значение.

Так и было задумано: смотрите выше задачу 1 по уничтожению Русского флота, народа и государства, поставленную еще в конце 1890-х годов «мировым сообществом».

Кроме «экономного» Витте свою лепту в безобразное затягивание сроков строительства нашего дальневосточного оплота внес и любимый МИД. Вот что говорит на эту тему полковник В.А. Апушкин в своей книге «Русско-японская война 1904-1905 гг».:

«Столь продолжительный срок сооружения нашей “твердыни” на Дальнем Востоке принят был, очевидно, под влиянием оптимистических уверений тогдашнего Министра Иностранных Дел, сделанных им Особому Совещанию, учрежденному в апреле 1898 года, под председательством статс-секретаря графа Сольского, для обсуждения предстоящих расходов по охране наших новых владений на Дальнем Востоке. Граф Муравьев уверял тогда Особое Совещание, что “нашему постепенному укреплению на Квантунском полуострове не предстоит никакой опасности”.

При той впечатлительности, — говорил он, — с которою встречается в Англии, Германии, Японии и отчасти в Америке каждый наш шаг на Дальнем Востоке, надлежит наблюдать особую осторожность в организации охраны нашей новой колонии, и строгая постепенность должна быть почитаема одним из главных условий наших дальнейших действий.

К тому же, — продолжал граф Муравьев, — не должно забывать, что главная охрана Порт-Артура, с тех пор, как на нем поднят русский флаг, заключается, конечно, не в тех войсковых частях и артиллерийских орудиях, которые там будут сосредоточены, а в сознании всех наций в том, что за этим пунктом стоит вся Россия и непреклонно заявленная воля Его Императорского Величества» [215] Апушкин В.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 1910. С. 22. Следует отметить, что полковник Апушкин — сам участник этой войны — во время суда по делу о сдаче крепости Порт-Артур исполнял обязанности секретаря военно-уголовного суда и проблему хорошо знал. .

Нет, ну каков патриот!

Если допустить все же, что Муравьев — просто самовлюбленный тщеславный дурак, как примерно и пишет о нем адмирал Нидермиллер, то представляю, как веселился тот же Витте, слушая этот благонамеренный бред! Который вдобавок очень удачно лил на его, Виттину, мельницу воду. Сдержанный полковник Апушкин продолжает:

«Эти соображения, неглубокие и недальновидные по существу, плохо согласовались с психологией и расчетами наших политических соперников на Дальнем Востоке, которые относились впечатлительно не столько к каждому нашему шагу, сколько к ясно определившемуся намерению России укрепиться на Дальнем Востоке.

Однако они были приняты Совещанием во внимание — и под влиянием их началось и сокращение кредитов на оборонительные работы, и существенные изменения в самом порядке их производства. Работы эти были разделены уже не на две очереди, а на три, и ход их виден наглядно из следующей таблицы соотношения кредитов и работ».

Читатель, возможно, уже успел заметить удивительную особенность этих Особых Совещаний:

если решения их были вредоносны для России, как в описываемом случае, то принимались к исполнению неукоснительно;

если же вдруг — по недосмотру — решения эти были дальновидны и патриотичны, как на Совещании 1895 года по превентивной судостроительной программе, решительной политике по отношению к Японии и готовности к войне с ней уже к 1903 году, то неуклонно саботировались и срывались.

В работе полковника Апушкина приведены таблицы, из коих следует, что: во-первых, на строительство фортов и батарей Порт-Артура с 1898 по 1903 год отпущены были даже не урезанные 9 млн., а всего 4,6 млн. рублей. И здесь — вдвое меньше необходимого минимума!

Во-вторых, работы эти велись недопустимо медленно. Слово полковнику Апушкину:

«Из таблицы этой видно, как медленно велись в Артуре оборонительные работы: Форт № 4 строился 4 года; батареи А, В и Г — три года, временные укрепления №№ 3 и 5 — два года.

Видимо, никто не торопил и никто не торопился с ними. Военные инженеры были заняты, главным образом, постройкой казарм и частных зданий. Крепостного инженерного управления не существовало, и о нем заговорили только с началом войны, штаты же его так и остались не утвержденными; мобилизационный план крепости выработан не был, не было для нее даже особой инструкции. Подступы к крепости и передовые позиции оставлялись до войны без внимания.

Между тем, на постройку под боком крепости коммерческого порта и торгового города Дальнего нашлись и средства, и энергия, и, в то время, как война застала Порт-Артур в беззащитном и беспомощном состоянии.

Дальний оказался прекрасно оборудованной базой для действий японцев против крепости и сыграл в ее судьбе роковую роль.

Та же неторопливость и та же горделивая уверенность, что главная охрана наших новых владений заключается “в сознании всех наций, что за ними стоит вся Россия”, — проявились и относительно усиления наших войск на Дальнем Востоке».

Прежде чем перейти к дальнейшему рассмотрению, по возможности последовательному, того, как две империи готовились к схватке, отметим следующий малоосвещенный в мировом и отечественном общественном сознании факт.