Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

Служа в 1904-1905 гг. помощником начальника оперативного отделения во 2-й Маньчжурской армии, я видел, как начальник ее разведывательного отделения подполковник Розанов и особенно его помощник капитан Рябиков бились, как рыбы об лед, стараясь наверстать не по их вине потерянное.

Тяжесть положения усугублялась незнанием японского языка настолько, что в нашей, например, армии не было переводчика, умевшего читать японскую скоропись. Взамен него у нас был бурят-переводчик, знавший китайский язык и возивший с собой словари иероглифов, общие по китайскому, японскому и корейскому языкам. Переводчик, умевший читать японскую скоропись, имелся лишь в штабе Главнокомандующего. Можно себе представить, как задерживалось использование японских документов, которые бывали захвачены.

Этой нашей беспомощности собирался помочь богатый китайский купец русофил Тифонтай при посредстве своих многочисленных торговых контор, прося за это поистине благое дело миллион рублей.

К великому сожалению, генерал Куропаткин на это не согласился, находя подобную сумму чрезмерной. За эту не в меру скупость нам пришлось заплатить сотнями миллионов рублей и тысячами жизней, ибо всю Русско-японскую войну мы вели вслепую» {436} 436 Батюшин Н.С. Тайная военная разведка и борьба с ней. М., 2002. С. 36-37. .

О предложении Тифонтая и об отказе Куропаткина пишут и другие авторы.

Представим теперь себе наглядно масштаб проси мой Тифонтаем суммы в 1 млн. рублей. Для сравнения укажем, что 2 млн. рублей была сметная стоимость расходов по мобилизации, подъему, снабжению и перевозке из Европейской России в Маньчжурию отделов полевых управлений той самой 2-й Маньчжурской армии генерала O.K. Гриппенберга, помощником начальника оперативного отделения которой и служил будущий генерал Батюшин [320] Рерберг Ф.П. Исторические тайны Великих Побед и Необъяснимых Поражений. С. 104. Генерального Штаба генерал-майор, а тогда полковник, Рерберг был в японскую войну начальником одного из таких Управлений — Полевой Канцелярии 2-й армии. . То есть переправа на театр боевых действий нескольких десятков штабных работников с соответствующим — кстати, весьма скромным — обеспечением.

Снабжение Штаба и Полевых Управлений Главнокомандующего Куропаткина стоило никак не меньше, и деньги там немалые проходили. Вернее — задерживались. Если через Штаб только 2-й армии, появившейся в Маньчжурии только в декабре 1904 года, прошло до конца кампании 63 млн. рублей, в том числе 3 млн. наличных!

Поэтому отказ Главнокомандующего потратить 1 млн. рублей на готовую разведсеть вызывает не просто недоумение.

Подготовка позиции

Вернемся на реку Ялу к Восточному отряду.

К 21 марта передовые японские отряды подошли к реке Ялу и заняли город Ичжоу. Под напором их отряд генерала Мищенко, несмотря на сильный ледоход, благополучно переправился на правый берег и соединился с Восточным отрядом [321] На смену отряда Мищенко в начале апреля в Корею вступил партизанский отряд Генерального штаба подполковника Мадритова (2 охотничьи команды и 2 сотни, всего 550 чел.) для действия на пути наступления японцев в тылу их. Постепенно занимая города Чхосан, Пектон, Хичхен, Мадритов 27 апреля атаковал в тылу японской армии гор. Аньчжю, занятый сильным японским гарнизоном. Будучи отбит им, отряд Мадритова двинулся к городу Хам-Хынгу для раз ведки восточного побережья в районе Пхеньян Гензан. Сжегши в Хам-Хынг боль шой мост через Сенчион-ган — «красоту и гордость всей Кореи», где мосты редки, сжегши затем большой торговый город Канге и 48 деревень в его окрестности, отряд 19 мая вернулся за Ялу, в первых числах июня занял город Хуайженсян и уже отсюда продолжал действовать в тылу японцев. Ведь умели и могли! .

Ялу и ее приток Эйхо представляли серьезные препятствия для переправы. Бродов на Ялу не было, а река дробилась на несколько многоводных рукавов. Только на Эйхо имелись глубокие броды, доступные лишь для конницы. Высоты правого берега обеих рек господствовали над высотами левого берега, что обеспечивало выгоды русской артиллерии.

Однако позиция русских войск на Ялу по вине командования фактически не была подготовлена к обороне.

Можете себе представить, чтобы 20 тысяч русских солдат за 2 месяца окопаться путем не могли и позиции прикрыть? Вон Федя Раден во время «посольского сидения» со своими 74 матросиками с «Сисоя» и «Наварина» в несколько дней столько баррикад настроил из ничего, что два месяца от пол-Пекина отбивался. Без единой пушки и почти без патронов. И, что характерно, еще соседям хорошо вооруженным помогал. Только там был приказ: держаться! Любой ценой! Что так понятно русскому сердцу. Потому, может, и потерь у лейтенанта фон Радена почти не было. Чтобы выполнить приказ, надо было уцелеть.

А на правом берегу Ялу 20 тысяч наших ребят — вчерашних землепашцев! — за 2 месяца такие окопы и доты могли устроить, что по сей день бы Куроки через речку переходил. Даже с присылкой ему того самого миллиона японских войск впридачу.

Вместо этого командующий Восточным отрядом окапыванием своих бойцов не утруждал, а, напротив — растянул линии на 100 с лишним верст, чтобы, не дай Бог, где-нибудь не упустить приближения противника. Ну и, естественно, везде его проглядел и упустил. Понятно, что при первом же столкновении с неприятелем отряд потерял и ту видимость управляемости, которая теоретически в нем присутствовала до этого столкновения.

Результат

Сосредоточенная на открытых позициях русская артиллерия при первых залпах была обнаружена и подавлена. Общей суматохе способствовало то, что ведение боевых действий в передовом эшелоне генерал Засулич перепоручил престарелому генералу Кашталинскому, а сам держал нос по ветру на Ляоян, откуда шли ценные директивы Командующего армией.

В конечном итоге 18 апреля / 1 мая 1904 года сдерживать армию Куроки из всего 23-тысячного отряда пришлось 11-му и 12-му Восточно-Сибирским полкам, принявшим на себя весь удар многократно превосходящего противника.

Благодарная родина должна помнить подвиг этих полков, легших почти в полном составе за Бога, Родину и Государя. Особенно отличился 11-й полк. Прикрывая соседей и давая им возможность привести себя в порядок, он оказался в окружении. Находившиеся в полку батарея и пулеметная рота «легли костьми» в бою. Потеряв своего геройского командира полковника Н.А. Лайминга, сибирские стрелки в 4 часа дня пошли в штыковую атаку, которую японская пехота не приняла, и пробили себе дорогу в горное ущелье. Японцы превосходящими силами пыталась их преследовать, но, неожиданно напоровшись на засаду, боя в горах не приняли и отступили к Тюренчену.