Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Об отставании отряда Небогатова в бою, в силу чего резко уменьшалась эффективность его стрельбы, говорит в своей записке о бое и флагманский штурман отряда крейсеров капитан 2-го ранга Сергей Рудольфович де Ливрон, также прошедший сражение на крейсере «Олег»:

«…между тем наши концевые корабли, а в особенности 3-й броненосный отряд, сильно растягивались и отставали, вероятность их попадания этим самым, то есть увеличением расстояния до неприятеля, уменьшалась, и стрельба не могла быть сосредоточена все время на одном неприятельском корабле.

Большую часть времени эти концевые могли действовать только носовою артиллериею и иногда должны были и совсем прекращать стрельбу, так как им мешали передние мателоты. Командир “Жемчуга”, Капитан 2-го ранга Левицкий, которому приходилось несколько раз пересекать путь броненосцев, переходя на сторону противоположную от неприятеля, говорит, что видел несколько раз, как на 3-м броненосном отряде башни были повернуты в сторону от неприятеля, так как свои же корабли мешали стрелять» {322} .

Мы видим, что свое участие в бою 14 мая Небогатов начал с того, что постарался сразу держаться максимально далеко от места, где стреляют. Тормознув свой флагманский броненосец и введя тем самым свой 3-й отряд в бой в том самом «строе кучи», который в своих показаниях он приписал адмиралу Рожественскому.

Типичное поведение преступника.

Но Следственная Комиссия версию Небогатова с благодарностью приняла.

То, как 3-й отряд держал интервалы во время боя, видно из показаний командира крейсера «Жемчуг» капитана 2-го ранга Павла Павловича Левицкого:

«“Жемчуг”, выйдя большим ходом на левую сторону “Орла”, приблизился к концевым кораблям неприятельских броненосцев “Ниссин” и “Кассуга” до расстояния в 25 кабельтовов и, обстреливаемый ими, повернул обратно, прошел по левой стороне нашей эскадры, намереваясь пройти снова на свое место, если это окажется возможным, обогнув эскадру в ее замке.

Увидя, что суда отряда адмирала Небогатова растянулись настолько, что интервалы между ними доходят до5 кабельтовов и больше, крейсер прошел снова на правую сторону эскадры под кормою броненосца “Генерал-Адмирал Апраксин” и оказался между броненосцами и транспортами» {323} .

Отставание в бою отряда Небогатова отметили и японцы: «Не прошло еще и получаса боя… 3-й броненосный отряди остальные суда за недостатком скорости хода значительно отстали…» {324}

Почти ироническим комментарием к этому «недостатку скорости хода» служат слова из донесения адмирала Энквиста о бое в Корейском проливе, относящиеся примерно к этим же минутам боя: «…корабли 3-го броненосного отряда отставали, несмотря на то, что ход эскадры был не более 10 узлов» {325} .

4. В документах Исторической Комиссии сохранились показания, свидетельствующие, что, по крайней мере, сам контр-адмирал Н.И. Небогатов, командир «Николая I» капитан 1-го ранга В.В. Смирнов и уже известный нам СИ. Григорьев 1-й вообще мечтали избежать боя с японцами, а заодно уж и встречи с грозным адмиралом Рожественским.

Так, например, санитар Артемий Долгополов с броненосца «Николай I» показал: «Насколько я помню, все говорили, что из Малаккского пролива мы пойдем не Корейским проливом, а направимся к Владивостоку кругом Японии. Однако нам это не удалось, так как в открытом море нас встретил паровой катер, с которого получили приказание присоединиться к Отряду Вице-Адмирала Рожественского» {326} .

Вот не повезло — так не повезло!

Из показаний старшего механика броненосца «Адмирал Сенявин» флота поручика П.К. Яворовского: «…От своего командира, прибывшего из отпуска из Петербурга, пришлось услышать частным образом уверенное заявление, что дальше Суды (порт на о-ве Крит. — Б.Г.) наш отряд не пойдет. Потом, когда мы уже миновали Суду, я слышал от него жалобу на свою легковерность».

Не знаю, кто говорил Григорьеву насчет похода до Суды в Петербурге, но факт, что это было любимой идеей командира порта Императора Александра III в Либаве контр-адмирала А.И. Ирецкого, который на просьбы командиров кораблей о каких-либо ремонтных работах и дополнительном снабжении обычно отвечал: «Что же, вы думаете сражаться с неприятелем? Ведь вы идете только до Суды, и весь ваш поход есть не что иное, как демонстрация!» {327}

Кто обманул самого Ирецкого, и откуда такая уверенность в том, что далеко идти не придется? Надеялись добиться отзыва или изменений, сделавших бы поход невозможным?

О своеобразной бдительности адмирала Небогатова

Н.И. Небогатов в своем показании говорит и о том, как замечательно его отряд соблюдал во время перехода из Либавы светомаскировку, проходя без огней Гибралтар (где в его флагманский хорошо затемненный броненосец чуть не врезался коммерческий пароход) и Малаккский пролив.

Возможно. В связи с этим кажется уместным привести выдержки из дневника участника этого перехода — известного уже нам мичмана И. А. Дитлова с броненосца «Адмирал Ушаков»:

«18 апреля/1 мая.Индийский океан… .Еще идя Средиземным морем и даже раньше, всегда на ночь закупоривались наглухо, чтобы скрыть свое присутствие, и шли без огней, а эти дни, стоя в 90 милях от Малаккского берега, на ночь разбрасываемся вовсю.

Расстояние между судами доходит до 4 миль, всюду полное освещение, телеграф (радио) работает вовсю, передавая совсем пустые вещи, например, поздравление команды с праздником, а в заключение Небогатов вчера вечером телеграфом без всякого шифрадает инструкции для прохождения Малаккс-ким проливом и назначает отряду рандеву в случае разлучения в 40 милях на Ost от Сингапура. Таким образом, если в 20–30 милях от нас есть японский разведчик, то… они вполне в курсе наших дел.

20 апреля/3 мая.Малаккский пролив….Адмирал [Небогатов] продолжает играть в наивность: днем телеграфирует без стеснения, а вчера в 11 часу вечера произошел такой номер: мы идем крадучись без огней, тщательно наблюдая друг за другом, дабы ни одна полоска света не прорывалась наружу, в это время показываются в стороне огни, отряд стопорит машины и, следуя движению адмирала, все… зажигают на нокахреи огни, показывающие, что машина застопорена, а “Николай” начинает делать фонарем Табулевича позывные “Куронии”.

Иллюминация огромная, видная далеко, далеко…

22 апреля/5 мая.Китайское море. Пока нам везет: отряд, управляемый милостью Божией, благополучно миновал Малаккский пролив…» {328}