Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

А пока приведем только маленький отрывок из них, в котором Фабрицкий вспоминает, как юным мичманом или лейтенантом ему довелось недолгое время служить в составе Тихоокеанской эскадры. Заметим, что описываемые события относятся ко второй половине 1890-х годов, как раз ко времени занятия нами на свою голову Порт-Артура, и к Цусиме сами по себе не имеют ни малейшего отношения.

На крейсере «Адмирал Нахимов». 1897–1898 годы

На Тихом океане

По прибытии на Тихоокеанскую эскадру, незадолго до принятия начальствования ею адмирала Федора Васильевича Дубасова {330} , молодой моряк вошел в состав офицеров крейсера 1-го ранга «Адмирал Нахимов», считавшегося в то время одним из лучших кораблей флота.

Однако велико же было разочарование: «…Крейсер “Адмирал Нахимов”, в состав которого вошел я, имел командиром капитана 1-го ранга Небогатова, занятого исключительно хозяйственными соображениями, а старшим офицером капитана 2-го ранга Добротворского, не признающего уставов и законных положений и руководствующегося лишь своими желаниями…

Служба на корабле поставлена была ужасно, и во всем царили полный хаос и самоуправство. Каждый вахтенный начальник делал, что ему вздумается, так как общее руководство отсутствовало…»

Далее Фабрицкий пишет о том, как встряхнулась эскадра с приходом грозного Дубасова, о своем скромном участии в занятии Порт-Артура в качестве вахтенного начальника канлодки «Отважный» в отряде адмирала Реунова, державшего флаг на крейсере «Адмирал Нахимов»:

«Часа через два после нашего прихода пришел английский отряд, также из 2-х крейсеров и одной лодки, и стал по точно такой же диспозиции, но так, что очутился между нашими судами и берегом, то есть как бы прикрывая берег от нас…

Через несколько дней положение разъяснилось, и адмирал Реунов получил извещение, что острый момент миновал, так как Англия согласилась на захват нами полуострова… Англичане ушли, и мы остались единственными хозяевами положения. Вскоре в Порт-Артур подтянулась вся эскадра с Начальником ее, который приказал крейсеру “Адмирал Нахимов” приготовиться к переходу в Россию, куда крейсер вызывали для капитального ремонта и перестройки.

Перед самым уходом крейсера, не запрашивая моего согласия, приказом Начальника эскадры я был переведен снова на крейсер “Адмирал Нахимов”, что означало скорое возвращение на родину».

Путь домой

«После сурового адмиральского смотра, на котором Начальник, не скрывая, высказал командиру нашему свое неудовольствие плохим состоянием крейсера во всех отношениях, мы ушли в Нагасаки за углем, а затем тронулись в дальний путь через Гонконг, Сингапур, Коломбо, Аден и Суэц на родину.

…Плавание наше было отличное в смысле морском, так как шли мы почти все время при дивной погоде, что обыкновенно бывает ранней весной. Но очень тяжелое в нравственном отношении, так как и командир и старший офицер, воспользовавшись дальностью расстояния до высшего начальства, перестали стесняться, и на крейсере творились дивные дела,благодаря которым я твердо решил по приходе в Россию уйти из флота, где командиры могли заниматься хозяйственными оборотами, приносящими пользу их собственному карману, а в строевом отношении руководствоваться не уставами и положениями, а тем, “чего моя левая нога захочет”.

В первых числах мая месяца 1898 года мы, наконец, увидели родной Финский залив и, не доходя Кронштадта, свернули в Биоркэ-Зунд с целью простоять там несколько дней и привести крейсер в полный порядок к предстоящим смотрам.

Не успели мы, по постановке на якорь, начать чистку, мытье и окраску, как пришла телеграмма от Главного Морского Штаба с приказанием следовать немедленно в Кронштадт, так как Главный Начальник флота Великий Князь Алексей Александрович собирается ехать на отдых за границу, а перед отъездом желает сделать смотр крейсеру».

На Большом Кронштадском

«На другой же день на рассвете мы снялись и к 9 часам утра стояли уже на якоре на Большом Кронштадтском рейде. Как только мы прошли входные бочки, к борту подошел катер Штаба Порта с адъютантом штаба, который, войдя на палубу, поздравил с приходом и сообщил, что Великий Князь вчера уехал за границу, а Главный Командир сейчас в Петербурге у Государя, и неизвестно, когда вернется. Поэтому было условлено, что крейсер будет ожидать посещения Главного Командира вплоть до сигнала на мачте Штаба Порта с разрешением иметь сообщение с берегом, что будет означать о невозможности Главному Командиру посетить крейсер в этот же день.

Благодаря этому по постановке на якорь крейсер спустил только паровой катер, на котором командир в полной парадной форме поехал на берег для явки по начальству, а мы все остались на крейсере в ожидании возможного смотра.

Около 5 часов вечера после бесплодного и нудного ожидания, когда у большинства офицеров на берегу были семьи, ожидавшие их по три и больше года, с вахты прислали сообщить радостную весть, что поднят сигнал с разрешением иметь сообщение с берегом, то есть, что означало, что смотр откладывается на другой день.

Немедленно было приказано снять парадную форму, а матросам первосрочное обмундирование, затем спустить второй паровой катер, на котором все свободные офицеры отправились на берег. В том числе был и я. Подходя к воротам гавани, мы встретили наш же катер с командиром(каперангом Небогатовым. — Б.Г.), который по свойственной ему вежливости на наше отдание чести отвернул голову в другую сторону.

Идя дальше, мы встретили катер с Главным Командиром Генерал-Адъютан-том Кознаковым и двумя дамами, направляющимися, по-видимому, на рейд. Это заставило нас остановиться и обсудить вопрос, что делать, но, приняв во внимание, что командир прошел мимо, ничего нам не передав, а Главный Командир идет с дамами, было решено, что последний просто делает частную поездку по рейду, где в это время собралось несколько кораблей из заграничного плавания. Таким образом, решили идти дальше и сойти на берег.

На другое утро мы узнали, что, рассуждая логично, мы оказались неправыми и что Главный Командир сделал смотр крейсеру, оставшись крайне недовольным отсутствием офицеров.

Командир наш, вместо того чтобы правдиво изложить начальнику, почему это произошло, взвалил всю вину на гг. офицеров, заявив, что большинство уехало самовольно.

Кроме того, оказалось, что подход катера Главного Командира не был своевременно замечен вахтой, почему чуть-чуть не спустили на него баркас, а заметив ошибку, растерялись и бросили баркас в воду с большой высоты, почему переломалась стрела и чуть не убила гребца на баркасе. Главному Командиру пришлось самому первому подать помощь раненому.