Борис Соколов - Тайны Второй мировой

В марте 1941 года был принят новый план стратегического развертывания Красной армии на Западе. В нем были учтены результаты январских игр. Если предыдущий план, одобренный в сентябре 40-го, помимо главного удара советских войск на Юго-Западном направлении, также допускал, в качестве запасного варианта, перенесение основных усилий против восточнопрусской группировки, то теперь было окончательно выбрано юго-западное направление главного удара. В мартовском плане стратегического развертывания подчеркивалось: «Развертывание главных сил Красной армии на Западе с группировкой главных сил против Восточной Пруссии и на Варшавском направлении вызывает серьезные опасения в том, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям» {92} 92 Планы стратегического развертывания Красной армии на Западе, принятые в сентябре 40-го и марте 41-го, см.: ВИЖ, 1992, № 1. С. 24–29; № 2. С. 18–22. . Сталину же нужен был блицкриг. Но и новый план стратегического развертывания, как и предыдущий, недооценивал немецкую группировку на западном направлении. По условиям оперативно-стратегических игр января 1941 года Восточный фронт «западных» (будущая группа армий «Центр») насчитывал всего 20 пехотных дивизий, подкрепленных несколькими танковыми и механизированными соединениями. И в мартовском плане наиболее вероятным считался такой вариант развертывания вермахта, когда к северу от нижнего течения реки Западный Буг и до Балтийского моря (на фронте будущих групп армий «Центр» и «Север») дислоцировалось от 30 до 40 пехотных, от 3 до 5 танковых и от 2 до 4 моторизованных дивизий. В действительности же 22 июня одна только группа армий «Центр» располагала не меньшим числом соединений: 29 пехотных, 9 танковых, 6 механизированных и 1 кавалерийская дивизия и 1 механизированная бригада. Тимошенко и Жуков были уверены, что главные свои силы вермахт сосредоточит к югу от Бреста. Здесь предполагалось появление до 110 пехотных, до 14 танковых и до 10 моторизованных немецких дивизий, подкрепленных 30 румынскими и 20 венгерскими пехотными дивизиями и 2 венгерскими мотобригадами. Как мы уже ранее убедились, по пехоте силы Германии и ее союзников были преувеличены раза в полтора, а по танкам и самолетам — еще больше. Так, мартовский план предусматривал, что для нападения на СССР Германия может сосредоточить около 10 тысяч танков и до 10 тысяч самолетов, что превышало общий парк танков и самолетов вермахта соответственно в 2,5 и в 3 раза. Реально же выделенное для нападения на Советский Союз количество боевой техники было меньше фигурировавших в расчетах Генштаба Красной армии цифр — в 3 раза по танкам и почти в 5,5 раза по самолетам.

В мартовском плане стратегического развертывания Красной армии на Западе утверждалось: «Германия вероятнее всего развернет свои главные силы на юго-востоке от Седлец до Венгрии, с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину». Но на самом деле Жуков и Тимошенко и Сталин в скорое нападение Гитлера на СССР не верили, хотя в том же плане и признавалось: «Документальными данными об оперативных планах вероятных противников, как по Западу, так и по Востоку, Генеральный штаб не располагает». Слова об агрессивных германских планах по захвату Украины понадобились только для того, чтобы замаскировать собственные планы нападения на Германию и связанное с этим создание мощнейшей ударной группировки советских сил на юго-западе. Но этот замысел оставался в тайне лишь от командующих округами и армиями. Сталин, Тимошенко, Жуков, по всей вероятности, и Буденный, а также (это уж наверняка!) некоторые генералы Генерального штаба знали, как на самом деле развернутся события, кто на кого должен напасть и когда именно. Потому что на том же плане стратегического развертывания, датированном 11 марта 1941 года генерал-лейтенант Ватутин в разделе, где ставились задачи будущему Юго-Западному фронту, сделал очень красноречивую пометку: «Наступление начать 12.6» {93} 93 Гареев М.А. Готовил ли Советский Союз упреждающее нападение на Германию в 1941 г.? // Война и политика, 1939–1941. М.: Наука, 1999. С. 274. . Это могло означать только одно: в то время нападение на Германию планировалось начать 12 июня 1941 года, нанося главный удар на юго-западном направлении, в полном соответствии с ходом и результатами второй из январских оперативных игр.

Сторонники старой версии о неготовности СССР к войне в 41-м и об отсутствии у Сталина агрессивных намерений в отношении Германии готовы если не приписать подобную пометку личной инициативе Николая Федоровича, то создать целую теорию об особой позиции военного руководства, выступавшего за нанесение превентивного удара по изготовившемуся к броску на Восток вермахту, но не нашедшего поддержки у политического руководства и лично у Сталина. Ну, насчет Ватутина вроде бы все ясно. Конечно же, не его дело было определять срок начала возможного наступления. Отважься Николай Федорович на такое, — его в Генштабе и близко бы не было. Между тем до самой своей гибели в 1944 году Ватутин пользовался доверием Сталина и командовал важнейшими фронтами, что было бы невозможно, прояви он в марте 41-го такое вопиющее самоуправство. Нет, дату 12 июня Ватутин мог поставить только по указанию непосредственного начальника — Жукова, а тот, в свою очередь, не мог определить этот срок без согласования с наркомом Тимошенко. Что же касается версии об особой позиции руководителей Красной армии, то, на первый взгляд, она не столь абсурдна. Ведь в той же Германии генералы и адмиралы неоднократно пытались убедить Гитлера, правда, без особого успеха, принять те или иные политические планы и перенести главные усилия на тот или иной театр войны. Также и в Англии и США военные отстаивали перед политическим руководством собственные планы ведения боевых действий (хотя и в этом случае решающее слово всегда оставалось за политиками). Но и в западных странах военные руководители никогда по собственной инициативе не разрабатывали планов «превентивного удара» или нападения на кого-либо из вероятных противников. В СССР же подобная ситуация была в принципе невозможна.

Еще в 1937 году дело Тухачевского показало всем, что Сталин не потерпит никакой самостоятельности высшего военного руководства. Разработка Тимошенко и Жуковым по собственной инициативе планов вторжения в Германию была бы расценена как политический заговор в интересах Англии, с целью столкнуть лбами Советский Союз и Германию. Не приходится сомневаться, что обоим очень скоро пришлось бы после «чаепития у Берии» признаться в самых зловещих планах по уничтожению товарища Сталина и подрыву мощи Красной армии, а потом прямиком отправиться в «штаб Тухачевского» (очень скоро там действительно оказались Штерн, Локтионов, Рычагов и некоторые другие генералы). Нет, только по заданию Иосифа Виссарионовича Тимошенко и Жуков, Ватутин и Василевский разрабатывали планы мощного советского вторжения в Западную Европу, намеченного на лето 41-го.