Борис Соколов - Тайны Второй мировой

Но попробуем вообразить, как бы развивались события, если бы Германия еще зимой 1941/42 годах перешла к длительной стратегической обороне. У Гитлера появился бы шанс развить реактивную авиацию до такой степени, что она не допустила бы господства англо-американских ВВС в небе рейха. Новые подводные лодки, которые спустили на воду лишь в 1945 году (XXI проект), располагая, благодаря шнорхелю, практически неограниченным запасом подводного плаванья, могли переломить ход борьбы в Атлантике и затруднить снабжение Британских островов, а также переброску туда и на континент американских войск. Правда, все это никакие повлияло бы на сроки реализации американского ядерного проекта. Германия могла бы свести войну «вничью» только в том случае, если бы создала свою атомную бомбу хотя бы одновременно с американцами. Однако значительно меньший военно-экономический потенциал рейха и стратегические бомбардировки союзной авиации делали маловероятным германское первенство в ядерной гонке, даже в случае перехода вермахта к преднамеренной обороне еще в 1942 году. Если бы в августе 1945 года исход войны в Европе еще не был бы определен, Трумэн наверняка распорядился бы сбросить первые атомные бомбы не на японские города, а на Берлин и Рур. Так что изменение германской стратегии в 1942 года могло в конечном счете привести к ядерной войне на Европейском континенте.

В то же время в войне против западных союзников в 1943–1945 годах по нашим оценкам Германия теряла больше противника. Даже по погибшим соотношение в целом оказывается 1,6:1 в пользу союзников, не говоря уже о превосходстве их по числу пленных в десятки раз. Лишь в Италии соотношение потерь было равным, что можно объяснить условиями театра, благоприятными для обороны, и военным искусством немецкого командующего на этом театре фельдмаршала А. Кёссельринга {408} 408 Оценка по: Урланис Б.Ц. Указ. соч. С. 221–235; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338– 344; Дашичев В.К. Указ. соч. Т. 2. С. 637–638; Макдональд Ч.Б. Тяжелое испытание: Американские вооруженные силы на Европейском театре во время Второй мировой войны. Пер. с англ. М., 1979. С. 346. .

Отметим также, что в германской армии до конца 1944 года на 2496 тыс. погибших (по нашей оценке) из состава сухопутных сил приходилось 5026 тыс. раненых, подвергшихся эвакуации {409} 409 Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 338. , что дает соотношение раненых и погибших 2,0:1. В Красной армии, по нашей оценке, соотношение числа пораженных в боях, подвергшихся эвакуации, и числа погибших было почти равным — 1,1:1. Значительно большее число погибших по отношению к раненым на советской стороне можно объяснить безжалостным отношением советского командования к своим солдатам, когда в бессмысленных лобовых атаках на неподавленную систему германской обороны целиком погибали полки и батальоны, что непропорционально увеличивало в общей структуре потерь долю потерь безвозвратных. В германских вооруженных силах количество больных, подвергшихся эвакуации — лечившихся в госпиталях, было больше числа раненых и обмороженных в 2,1 раза, а если к заболевшим добавить и пострадавших от несчастных случаев, — то в 2,3 раза {410} 410 Урланис Б.Ц. Указ. соч. С. 309. , тогда как в СССР число эвакуированных, пораженных в боях, превышало число эвакуированных больных в 3,3 раза. Дело в том, что боевые потери Красной армии многократно превышали боевые потери вермахта, больше половины мобилизованных в Советские Вооруженные Силы погибли или оказались в плену. Число же больных зависело от общей численности действующей армии, которая была у обеих сторон близка между собой. При этом у бойца Красной армии гораздо большей была вероятность быть убитым, раненым или оказаться в плену, чем больным, тогда как в вермахте, наоборот, для солдата больше шансов было заболеть, чем получить ранение.

Отметим также, что безвозвратные потери армий СССР к Германии представляют собой разнопорядковые величины. Поэтому, если наши оценки германских потерь могут отклоняться от истинной величины в ту или другую сторону в пределах 200–300 тыс. человек, то в случае с Красной армией подобное расхождение может исчисляться миллионами человек.

Соотношение безвозвратных потерь сторон на советско-германском фронте указывает на большое численное превосходство Красной армии над вермахтом. Если принять во внимание, что около трех четвертей всех безвозвратных потерь Германия понесла на Восточном фронте, то количество военнослужащих (включая сюда и личный состав центральных и тыловых органов в Германии), воевавших против Красной армии, можно оценить в три четверти от чистого призыва, составлявшего 15,9 млн. человек, что дает 12 млн. человек, причем эта величина должна быть уменьшена на значительную часть из 1,63 млн. демобилизованных из вермахта по возрасту или иным причинам. Вклад союзников Германии был менее значителен, и они участвовали в активных боевых действиях далеко не на всем протяжении советско-германской войны. С учетом этих обстоятельств общее число мобилизованных, фактически выставленное Германией и ее союзниками против советских 42,9 млн. мобилизованных можно определить не более чем в 14 млн. человек. Отметим, что от 1 до 1,5 млн. советских военнослужащих в период войны находилось вне советско-германского фронта — на Дальнем Востоке, в Иране и Закавказье, но это составляло ничтожную часть всех мобилизованных. По общему числу мобилизованных СССР сохранял более чем трехкратное превосходство, которое еще больше возрастало в боевых частях. Такому превосходству способствовала и демографическая структура советского населения. По оценке американских военных историков Т.Н. Дюпуи и П. Мартелла, к началу 1941 года 4/5 мужского населения СССР было моложе 40 лет, тогда как в Германии эта доля не превышала 3/5. {411} 411 Dupuy T.N., Martell P. Great Battles on the Eastern Front; the Soviet-German War, 1941–1945. N. Y., 1982. P. 2–3. В то же время сравнение численности действующих армий СССР и Германии (вместе с союзниками) на определенные даты не дает объективной картины, поскольку условия фронта не позволяли одновременно держать друг против друга более 6 млн. человек с каждой стороны. В противном случае затруднялось управление войсками и их размещение. Однако численный перевес Красной армии проявлялся в том, что полная смена войск на фронте происходила гораздо быстрее на советской, чем на германской стороне, вследствие значительно больших потерь. Поэтому объективным, на наш взгляд, было бы сопоставление численности войск на фронте за какой-то значительный промежуток времени, порядка 2–3 месяцев, с учетом всех маршевых пополнений и резервов, что может ярче высветить подавляющее советское превосходство в живой силе.