Данкан Б. Кэмпбелл - Искусство осады. Знаменитые штурмы и осады Античности

Наконец, при Геле Гимилькон, преемник Ганнибала, упорно пробивал стены таранами, но горожане раз за разом ночами заделывали бреши (Диодор Сиц. 13.108.8). В результате карфагеняне только тогда смогли прорваться в город, когда жители покинули его.

Карфагеняне вели свои военные действия с редкой жестокостью. Конечно, для современников было привычно, что тяготы длительной осады ложились на плечи горожан. Афинский драматург Эсхил, славно сражавшийся при Марафоне в 490 году до н.э., жаловался на «многочисленные и ужасные бедствия, если город не устоит» (Эсхил «Семеро против Фив»339). Правда и то, что греческая армия V века до н.э. известна своей безжалостностью — примером может служить хотя бы отношение Спарты к покоренным Платеям, а Афин к Мелосу. Однако Диодор выражает особое возмущение поведением наемников Ганнибала после взятия ими Селинунта. Многие горожане были сожжены в собственных домах, беззащитных людей резали прямо на улицах, женщин насиловали, святилища подвергали осквернению (Диодор Сиц. 13.57.2–5, 58.1–2, 111.4).

Так как карфагеняне происходили от финикийцев, а именно — от жителей города Тир, они явно переняли персидские традиции осадного дела. Римский архитектор и инженер Витрувий, как и его современник, греческий философ Афиней, приписывал карфагенянам изобретение стенобитного тарана (Витрувий «Об архитектуре» 10.13.1–2; Афиней «О машинах» 9.4–10.4). Они оба рассказывают, что, осадив Гадес (испанский Кадис) около 500 года до н.э., карфагеняне долго не могли пробить городские стены, пока не сообразили, что деревянным тараном можно разрушать стену постепенно, ярус за ярусом от верха до низа. Точно так же эти два автора считают, что тирский кораблестроитель Пефрасмен был первым, кто догадался подвесить таран, вместо того чтобы держать его в руках. По словам Афинея, «он установил мачту, подвесил на ней другое бревно, наподобие коромысла весов, и стал ударять в стену, отводя горизонтальное бревно за веревку» (Афиней 9.9–13). И, наконец, честь подъема всей машины на колеса приписывается карфагенянину по имени Герас, который, по некоторым свидетельствам, «сделал колесную платформу и установил таран горизонтально, и не тянул его за веревку, а толкал вперед силами большого количества людей» (Афиней 9.15–10.2).

Мнение, что карфагеняне активно внедряли изобретения в жизнь, явно было общепринятым. В 209 году н.э. карфагенский священник Тертуллиан писал следующее:

«Таран (причем не животное с загнутыми назад рогами и обросшее шерстью, а деревянная машина, пробивающая стены), никогда ранее не подвластный человеку, говорят, был впервые использован Карфагеном, городом, наиболее яростным в войнах, потому что маятниковый размах удара приравнивает силу машины к ярости животного, бьющего своей головой» (Тертуллиан «О плаще» 1.3).

Другой римский писатель, Плиний Старший, считал, что баллиста и праща были финикийскими изобретениями (Плиний «Естественная история» 7.201), и хотя это мнение почти наверняка ошибочно, древним оно казалось вероятным. Конечно, карфагеняне не могли быть изобретателями стенобитной технологии, потому что ассирийцы использовали передвижные тараны уже около 850 года до н.э. Тем не менее вполне возможно, что карфагеняне первыми познакомили Запад с осадной техникой. Так или иначе, все эти высказывания свидетельствуют как минимум о том, что их считали нацией, искусной в осадном деле.

Успехи Карфагена в городах Сицилии встревожили Дионисия, сиракузского тирана (правил в 406–367 годах до н.э.). Во время своего завоевания Восточной Сицилии он испытал временную неудачу у Леонтин именно из-за отсутствия осадной техники (Диодор Сиц. 14.14.3–4). Правда, горожане вскоре покорились ему, напуганные судьбой своих соседей, но случившееся стало Дионисию уроком. С одной стороны, он усилил, насколько можно, укрепления своего города, которые и сейчас охватывают плато Эпиполеи, а одновременно с этим собрал мастеров со всего Средиземноморья, чтобы пополнить свой арсенал. Привлеченные обещанием щедрой платы, люди приходили из Италии, Греции и даже из Карфагена. Производились различные виды вооружений, включая «доселе незнакомые машины, способные давать огромное преимущество» (Диодор Сиц. 14.42.2). Еще долго потом об этом вспоминали как о «всей области изобретений в механике, созданных во время тирании Дионисия Сицилийского» (Афиней 10.5–7).

К 399 году до н.э. он уже обладал осадными башнями, стенобитными таранами и еще одни оружием, которому суждено было сыграть важную роль в осадном деле, — катапультой.

Однако, хотя Диодор Сицилийский отмечает, что катапульта (которую он называет katapeltikon ) была изобретена под руководством Дионисия, (Диодор Сиц. 14.42.1; сравни 50.4), это орудие появилось отнюдь не на пустом месте. В работе под названием «Изготовление метательных орудий Ктесибия» (Ktesibiou Belopoiika) римский инженер Герон Александрийский, писавший около 60 года н.э., объясняет, что конструкция катапульты была навеяна более ранним механическим орудием, «брюшным луком» — гастрафетом. В своей первоначальной форме орудие состояло из мощного сложного лука, укрепленного крестообразно на брусе так, что он напоминал более поздний арбалет. Свое имя — «брюшной лук» — он получил из-за дуги сзади, в которую лучник упирался своим животом, натягивая тетиву.