Данкан Б. Кэмпбелл - Искусство осады. Знаменитые штурмы и осады Античности

Другой вид приступа применил Арридей против островного города Кизик, используя «все виды снарядов, и стрелометы, и камнеметные катапульты, и все прочие приспособления для осады» (Диодор Сиц. 18.51.1). Увы, без поддержки с моря его атака захлебнулась.

Когда в 319 году до н.э. Полиперхонт стал правителем Македонии после Антипатра, были опять использованы слоны — уже для атаки на город Мегалополь. И хотя горожане восстановили свои укрепления и сделали новые стрелометные катапульты, войскам Полиперхонта удалось подкопать и обрушить большой участок стены под прикрытием войск, стрелявших с осадных башен. В эту брешь и были направлены слоны. Но когда животные попали на утыканные остриями ворота, которые осажденные положили на их пути, то от боли взбесились и устроили погром среди войск самого Полиперхонта (Диодор Сиц. 18.71.3–6).

Укрепляя свои владения в Малой Азии и на Среднем Востоке, Антигон сумел взять Иоппию и Газу приступом. Но то, что он потратил пятнадцать месяцев, чтобы принудить к капитуляции Тир (Диодор Сиц. 19.61.5), представляет собой разительный контраст со стремительной осадой и покорением этого же города Александром на поколение раньше. В отличие от отца, сын Антигона Деметрий, известный потомкам как Полиоркет — «осаждающий», обычно воспринимается как человек, поднявший осадное дело на небывалую высоту. Конечно, один из его ближайших советников по имени Филипп вполне мог быть инженером Александра, носившим то же имя. Правда и то, что Деметрий одержал целый ряд побед, например, в 307 году до н.э., когда он покорил Пирей, Мунихию, Мегару, Уранию и Карпасию. На следующий год, при Саламине на Кипре, его разнообразная осадная техника показала себя наилучшим образом: «Приведя машины к городу и выпуская тучи снарядов, он разрушил укрепления своими камнеметными машинами и сотряс стены своими таранами» (Диодор Сиц.

20.48.4). Деметрий взял город, несмотря на то что горожанам удалось в процессе осады повредить многие из его машин. Тем более любопытно, что его помнят в основном по осаде Родоса в 305–304 годах до н.э., которая стала первой в цепи его неудач. Как еще давно заметил греческий ученый Арнольд Гомме, Деметрий был не ekpoliorketes — «покорителем городов», а просто «осаждающим города»; похоже, что подобное прозвище было дано ему в насмешку после неудачи при Родосе.

Поздние поколения явно не понимали оскорбительности клички; например, Диодор считал, что она дана вследствие того, что он «придумал много вещей помимо искусства инженеров» (20.92.2). Наоборот, тактика Деметрия не содержит ничего особо нового, но его справедливо помнят благодаря количеству и разнообразию бывшей в его распоряжении осадной техники.

При Родосе Деметрий вначале устроил атаку на гавань с помощью кораблей, надеясь отсечь морской город от союзников.

«Он начал готовить два навеса: один для камнеметных машин, другой для стрелометов. Каждый из них был привязан по сторонам к двум кораблям. Еще он построил две четырехэтажные башни, более высокие, чем башни гавани, каждая из них была установлена на два одинаковых корабля и привязана так, чтобы при движении вес распределялся равномерно. Он приготовил также плавучий частокол, скрепив прямоугольные брусья так, что когда они плыли, то защищали корабли от неприятеля, который мог бы подплыть и протаранить корабли, несущие машины. Когда все это было готово, он собрал наиболее крепкие суда, дополнительно обшил их досками, оборудовал щитами с бойницами, поставил в них трехпядевые стрелометы с наибольшей дальностью выстрела, и воинов, умеющих с ними обращаться, а также критских лучников. Затем, послав суда к берегу, он перестрелял тех людей на городских стенах, которые пытались надстроить крепостную стену» (Диодор Сиц. 20.85.1–3).

Неспокойное море и активное сопротивление защитников раз за разом срывали атаки Осаждающего, так что ему не удалось захватить гавань. Перенеся свое внимание на береговую сторону крепости, Деметрий приказал построить гелеполь в дополнение к различным «черепахам» и галереям, но и тут был отбит. Даже гелеполь пришлось отвести назад, потому что родосцы подожгли его. Наконец Антигон посоветовал сыну заключить мир с городом. Витрувий, единственный из историков, рассказывает красочную историю, как родоский инженер по имени Диогнет помешал продвижению гелеполя, накачав в низину на его пути грязь и сточные воды. Огромная машина, по его словам, «завязла в топи и не могла двинуться ни вперед, ни назад» («Об архитектуре» 10.16.7).

Гигантская осадная башня, или гелеполь (покоритель городов), стала чемто вроде визитной карточки Деметрия. Самая большая из них, использованная при осаде Родоса, была построена Эпимахом Афинским. Четыре античных автора сохранили нам детали: Афиней, Витрувий, историк Диодор Сицилийский и биограф Деметрия Плутарх, писавший около 100 года н.э. Конечно, все они сверялись с более ранними источниками, возможно даже и с утерянной работой самого Эпимаха; описание Диодора особенно похоже на пересказ технического руководства. Он отмечает, что колесное основание машины, или «решетка» (эскарион), имело стороны длиной «почти 50 локтей» (Диодор Сиц. 20.91.2), что совпадает с 48 локтями (72 фута, или 21 м) у Плуарха и Афинея; но «60 футов» Витрувия (17,75 м) — явная ошибка. Диодор говорит, что поперечные балки разделяли внутреннее пространство основания с интервалом 1 локоть (46 см), «так, чтобы оставалось место для тех, кому суждено было двигать машину вперед (Диодор Сиц. 20.91.2); ясно, что именно в эти балки должны были упираться множество людей, толкающих машину.

Машина катилась на восьми колесах, но неизвестно, располагались ли они в два ряда по четыре колеса или в четыре ряда по два колеса. Последний вариант, видимо, привел бы к образованию глубокой двойной колеи, тогда как при первом вес машины более ровно распределялся по поверхности почвы. Колеса были толщиной 2 локтя (3 фута, или 0,92 м) и обиты железом. Мы знаем, что гелеполь, построенный для Деметрия за три года до этого при осаде Саламина на Кипре, имел только четыре колеса, каждое высотой 8 локтей (12 футов, или 3,7 м), а более крупные колеса обычно делаются, чтобы двигать башню было легче, но нет никаких свидетельств, что машина при Родосе имела такие же колеса в 8 локтей. Диодор предполагает, что колеса также давали возможность машине двигаться вбок, но остается загадкой, как именно это достигалось.