Коллектив авторов - Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох

Учитывая то, что центральная власть по традиции предоставила право действовать земствам, основанная в данном случае на медэкспертизе помощь и объединение всех типов специалистов «третьего элемента» земских учреждений стали инструментом политических требований. Земства противопоставляли свой опыт, в частности во время войны с Японией, и свои усилия по статистической рационализации — некомпетентности (охотно преувеличивавшейся) государственных служб. Так, представители земств обвиняли Специальную государственную комиссию в отсутствии плана финансирования помощи инвалидам, оцененного врач ем Меркуровым в 16 миллионов рублей, и в распылении средств государственной помощи по учреждениям, слишком различавшимся статусом и функциями. Союз земств потребовал у Министерств земледелия и внутренних дел предоставления полномочий для централизации благотворительности, а не только для ее организации на локальном уровне {181} 181 Там же. С. 14–23. . Неизбежный результат — неудовлетворение этого требования, может быть, и не тормозил функционирование санитарной системы городов и земств, однако стал помехой для ее упорядочивания. Вопрос инвалидов, гуманитарный в первую очередь, в ходе войны оказался политизированным, когда масштабы санитарной катастрофы более не вызывали сомнений.

Эта смена регистра укрепилась тотчас же после падения монархии. Отныне Временное правительство опиралось на опыт местных комитетов Земгора: их многочисленные сотрудники принимались на службу в новые государственные структуры {182} 182 Holquist P. Making War, Forging Revolution. Russia's Continuum of Crisis, 1914–1921. Cambridge (Mass.), 2002. . В то время как спонтанно зарождался Центральный союз инвалидов войны, созданные при Февральской революции власти основали Общегосударственный временный комитет помощи военноувечным (29 июня 1917 года), где половина мест была отдана представителям инвалидов. Развернул ли бы деятельность Комитет, не случись Октябрьская революция? {183} 183 Физелер В. Развитие государственной помощи инвалидам в России от поздней империи до сталинской «революции сверху» // Нарский И.В. и др. (Ред.). Опыт мировых войн в истории России: Сб. ст. Челябинск, 2007. С. 50. С помощью как инвалидов, так и других групп, требовавших мест в новом обществе (женщин, мусульман), Временное правительство старалось доказать свою близость к народу. Однако оно оказалось неспособным ни радикально изменить масштабы денежных сумм и число взятых на попечение людей, уже тяжелым бременем давивших на государственный и местные бюджеты, ни упорядочить пути возвращения к гражданской жизни и труду. Предложенные в эпоху царизма курсы переквалификации не претерпели ни изменений структуры, ни увеличения количества мест, а право на внеочередной прием на работу оставалось несбыточным желанием {184} 184 Sumpf A. Une societe amputee. Le retour des invalides russes de la Grande Guerre, 1914–1929 // Cahiers du Monde russe. 2010. Vol. 51. № 1. P. 35–64. . Таким образом, улаживание судьбы инвалидов представляется в точности генеральной репетицией того, что ожидало нацию по окончанию конфликта.

Инвалиды как тема международных переговоров

Установление числа инвалидов, находившихся в плену, не является само собой разумеющимся. Помимо увечных, подобранных на поле битвы, некоторые утратили трудоспособность из-за условий заключения, о которых регулярно заявляли и которые даже стали предметом коллективного обращения 1017 инвалидов к военному министру Керенскому 31 июня 1917 года {185} 185 РГВИА. Ф. 366. On. 2. Д. 5. Л. 8–10 (письмо), 11–18 (свидетельства о жестоком обращении немцев с пленными). . Российские врачи, находившиеся в плену в больших количествах, констатировали губительные последствия истощения и недостаточного питания {186} 186 Допрос врача Матвея Н. Блумштейна 23 февраля 1916 года (РГВИА. Ф. 13159: Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию нарушений законов и обычаев войны войсками Германии и Австро-Венгрии. Оп. 1. Д. 1602. Л. 5 об.). . В 1916 году из 887 пленных, отправленных из фронтовой зоны в лагерь, расположенный в Саксонии, 220 не могли выполнять никакой принудительной работы {187} 187 Нагорная О. Другой военный опыт. Российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914–1922). М., 2010. С. 110. . На исходе войны Николай Митрофанович Жданов установил, что 11,9% больных пленных подверглись увечью в той или иной степени, а туберкулезом был болен почти каждый пятый больной {188} 188 Жданов Н.М. Русские военнопленные в мировой войне, 1914–1918. М., 1920. С. 77. . К концу 1917 года, по данным немецкого Генштаба, около 10% российских пленных (115 000 человек) не могли работать {189} 189 Нагорная О. Другой военный опыт. С. 129. . Здесь приводятся минимальные цифры, инвалидов и временно ослабленных гребут под одну гребенку. При подсчетах следовало бы еще учесть возвращенных на родину с 1915 года, а также разобраться в спорах между немецкими и российскими экспертами. Если туберкулез, особенно распространенный среди военнопленных (650 000 случаев только в Германии {190} 190 О. Нагорная, цитируя предположения Левицкого о распределении инвалидов по русским губерниям (Там же. С. 361). ), считался инвалидностью, то патологии, возникшие в результате изнурения или плохого питания, не учитывались — помимо тех случаев, когда они являлись следствием инвалидности.

Эти подсчеты, к которым без конца возвращались во время конфликта, зависели непосредственно от возможностей дипломатов, врачей и сестер милосердия попадать за пределы государства. Представители Российского государства не имели доступа к лагерям и должны были полагаться на своих коллег из Испании. Однако на практике другое нейтральное государство, Дания, стало посредником в российской санитарной помощи: в Копенгагене было учреждено первое Бюро военнопленных, через которое проходили посылки, деньги и первые возвращавшиеся с войны инвалиды {191} 191 См., например: Доклады секретаря Датского общества Красного Креста о положении русских военнопленных в Германии (РГВИА. Ф. 12651: РОКК. Оп. 11. Д. 124). . Что касается сестер милосердия, то им разрешалось видеть только то, что им покажут. И все же сестрам милосердия удавалось расспрашивать солдат, они завязывали переписку, публиковали рассказы о службе {192} 192 См., например: Доклад сестры милосердия Романовой (Там же. Д. 109). , добиваясь таким образом чуткости общественного мнения. Наконец, врачи контролировали не столько общие условия, сколько санитарное состояние мест удержания в плену {193} 193 Звягинцев Г.Г. Два с половиной месяца в германском плену по лечебным заведениям // Военно-медицинский журнал. 1915. № 2. С. 242–258. . Их анализ состоял из сравнения — скорее в пользу Германии — с аналогичными условиями в России и из разоблачения жестокого отношения к российским военнопленным. Косвенные, не лишенные предвзятости и слишком чувствительные к слухам, эти свидетельства перекликаются с письмами, отправленными из плена. Плен еще до 1914 года был предметом международных договоров. Его опыт, разделенный всеми нациями, пусть и был асимметричным, оправдывал вмешательство нейтральных государств — Скандинавских стран, Испании, Швейцарии и Соединенных Штатов до 1917 года.