Коллектив авторов - Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох

Соотношению насилия и местного управления посвящена и статья Игоря Нарского. На примере Урала автор предлагает в своем исследовании объединить две модели интерпретации Первой мировой и Гражданской войн, которые обычно считают несогласуемыми: «теорию катастрофы», согласно которой Первая мировая стала первопричиной всех последующих кризисов XX века, и «теорию адаптации», которая рассматривает Первую мировую войну в качестве катализатора уже существовавших конфликтов. Хотя фронты Первой мировой проходили далеко от Урала и лишь в годы Гражданской войны его непосредственно коснулись боевые действия, широкие слои местного населения восприняли период с 1914 по 1921 год как непрерывную катастрофу. Социальные связи, политические истины и бытовые ориентиры пошатнулись до самого основания. Параллельно в тот же период продолжалось использование новейших техник управления, пропаганды и мобилизации, которые были опробованы еще в предшествующие годы. Их воздействие усилилось, и их стали применять более систематически. Таким образом, период от 1914 до 1921 года следовало бы рассматривать как учебный процесс, который постепенно вводил военный опыт в институциональные рамки и который повлек за собой военизацию образа жизни современников.

Настоящий сборник задается целью исследовать перспективы и границы «нормализации» российской истории начала XX века. Публикация статьей по названным вопросам, надеемся, будет способствовать преодолению сложившегося в историографии и в публичном освещении Первой мировой войны перекоса, в результате которого Первую мировую по сей день ассоциируют по преимуществу с событиями на Западном фронте. Статьи предоставляют эмпирический материал для того, чтобы включить в общеевропейскую картину различные аспекты российского опыта Первой мировой войны и событий последующих лет, во многом обусловленных этим опытом. Тем самым материалы сборника должны помочь в поисках ответа на вопрос о том, можно ли считать революцию и Гражданскую войну вехами «особого пути» России, или же они были скорее крайним выражением той кризисной ситуации, с которой столкнулись и другие государства, вступившие в войну {27} 27 Ср. Gatrell P. Russia's First World War. A Social and Economic History. Harlow, 2005. P. 264–276. .

Польское население и российская оккупация Галиции в 1914–1915 годах [3] Автор благодарит Тима Бухена и Стефана Ленштедта за всестороннюю помощь в редактировании и формировании замысла статьи.

С первых же дней Первой мировой войны Галиция сделалась ареной военных действий. За несколько недель российские войска существенно продвинулись в глубь Дунайской монархии. Лемберг (Львов), столица Галиции, был взят ими 3 сентября. Спустя полтора месяца российские войска стояли уже у ворот Краковской крепости, всего в 12 километрах от центра города Краков. Хотя австро-венгерским частям и удалось оттеснить царскую армию на 80 километров к востоку, а линия фронта закрепилась на широте Тарнова, б о льшая часть территории провинции многие месяцы оставалась под контролем России {28} 28 Stone N. The Eastern Front, 1914–1917. London, 1975. P. 70–91; Hobelt I. «So wie wir haben nicht einmal die Japaner angegriffen». Usterreich-Ungarns Nordfront 1914/15 // Grofi G.P. (Hrsg.). Die vergessene Front. Der Osten 1914/15. Ereignis, Wirkung, Nachwirkung. Paderborn, 2006. S. 87–101. . Таким образом, Галиция стала оккупированной территорией. Как и при всякой оккупации, захватчики старались, демонстрируя свою военную мощь, насадить собственные представления о порядке и обосновать присоединение новых земель при помощи соответствующей политической символики. Однако, чтобы поддерживать повседневную жизнь и обеспечить снабжение граждан, военная администрация вынуждена были идти на сотрудничество с существовавшими здесь административными и общественными структурами.

Российский интерес к Галиции объяснялся не только географическим расположением этой провинции на границе с царской империей и военно-тактическими соображениями. Притязания царской России на эту провинцию Габсбургской империи имели давнюю предысторию, которая сыграла свою роль непосредственно в развязывании войны {29} 29 Bachmann К. «Ein Herd der Feindschaft gegen Rußland». Galizien als Krisenherd in den Beziehungen der Donaumonarchie mit Rußland 1907–1914. Wien, 2001; Matter H.-C. Galizien. Eine Grenzregion im Kalkül der Donaumonarchie im 18. und 19. Jahrhundert. München, 2007. S. 190 et passim; McMeekin S. The Russian Origins of the First World War. Cambridge (Mass.), 2011. P. 87 et passim. . Ввиду того, что и Россия, и Австрия высоко оценивали религиозное, национальное, экономическое и военное значение Галиции, между двумя державами издавна шел подспудный спор о государственной принадлежности этого региона. Националистически и панславистски настроенные круги в Российской империи рассматривали эту землю как последнее звено в собирании русских земель, начавшемся в XIV веке. Как в Российской, так и в Габсбургской империи украинское население подозревали в ненадежности: считалось, что галицийских рутенов обхаживает Россия или же, напротив, что за них взялись австрийцы, которые их полонизируют или латинизируют. Кроме того, стоит учесть возраставшее экономическое значение региона. Начиная с 1880-х годов Восточная Галиция по мере своего развития превратилась в крупный нефтегазоносный бассейн и стала вызывать интерес с экономической точки зрения, хотя о военно-экономическом значении региона речь пока не шла {30} 30 См.: Frank A.F. Oil Empire. Visions of prosperity in Austrian Galicia. Cambridge (Mass.), 2005. . В военных кругах Австрии Галицию, в свою очередь, долгое время рассматривали в качестве буферной зоны и плацдарма в грядущем военном конфликте с царской империей. В этих сценариях провинция, расположенная к северу от Карпат, призвана была защитить земли, находящиеся к югу от горной цепи. Такая позиция не только отражала низкий статус, который придавали в Вене этой крупнейшей австрийской провинции. Она также сказалась на степени лояльности провинциальных жителей к старому имперскому центру и на их готовности поверить обещаниям российских оккупационных властей.

На степень лояльности жителей Галиции существенным образом влияла их этническая принадлежность, ибо российские оккупационные власти воспринимали, оценивали и обращались с подданными в недавно захваченных землях, следуя своим собственным этническим критериям. Смотря по тому, к какой крупной этнической группе они были причислены, жители региона связывали с вторжением царской армии различные ожидания. Таким образом, на бытовом уровне значение этнической принадлежности заметно возросло. Хуже всего пришлось евреям, которые не сумели бежать в другие имперские земли перед вторжением российской армии. Тысячи из них были депортированы во внутренние провинции царской империи или пострадали от репрессий {31} 31 Wrobel P. The Jews of Galicia under Austrian-Polish Rule, 1869–1918 // Austrian History Yearbook. 1994. Vol. 25. P. 132–136; Prusin A. Nationalizing a Borderland. War, Ethnicity, and Anti-Jewish Violence in East Galicia, 1914–1920. Tuscaloosa, 2005; Wolff L. The Idea of Galicia. History and Fantasy in Habsburg Political Culture. Stanford, 2010. P. 351–361; Holquist P. The Role of Personality in the First World War (1914–1915). Russian Occupation of Galicia and Bukovina // Dekel-Chen J., Gunt D., Meir N.M., Bartal I. (Ed.). Rethinking the Pogrom in East European History. Bloomington, 2012. P. 52–74. . В отличие от них украинцев или рутенов считали русскими. Поэтому политика оккупационных властей была направлена на то, чтобы в долгосрочной перспективе интегрировать эти группы в русскую нацию или же в российское общество {32} 32 Бахтурина А.Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000; Hagen M. von. War in a European Borderland. Occupation Plans in Galicia and Ukraine, 1914–1918. Washington, 2007. P. 32–42; Mick G. Kriegserfahrungen in einer multiethnischen Stadt. Lemberg 1914–1947. Wiesbaden, 2010. S. 32–42; Osadczy W. Swiąta Rus. Rozwój i oddziarywanie idei prawosławia w Galicji. Lublin, 2007; Pajqk J.Z. Od autonomii do niepodlegtosxi. Ksztaltowanie si? postaw politycznych i narodowych spoteczenstwa Galicji w warunkach Wielkiej Wojny 1914–1918. Kielce, 2012. S. 107 et passim. .