Коллектив авторов - Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох

Осенью 1914 года в Галиции и Буковине была введена новая система управления, при которой Львов, Тарнополь и Черновцы стали резиденциями губернаторов {41} 41 Nowa administracja kraju // Kuryer Lwowski. 1914. 18 września; Przygotowanie norm administracyjnych dla Galicji // Kuryer Lwowski. 1914. 9 (22) wrzesnia. . Также чиновники царской администрации намеревались создать еще одну губернию с центром в Пшемысле. Отныне высшие должности в губерниях и округах заняли царские чиновники. Полицию также сформировали ведомства царской России, во Львове это случилось уже в начале декабря. На заседания земельных парламентов Галиции и органов самоуправления, в частности городских, муниципальных или имперских советов, а также на деятельность каких-либо партий, союзов или фондов был наложен запрет. Также воспрещалось проводить публичные собрания любого толка {42} 42 Postanowienie obowiązujące, 20.09.1914 (Archiwum Paristwowe w Krakowie, Zb. KL 12; старый шифр: IT 1264). .

Оккупационная политика сопровождалась мерами по русификации Галиции. Все учебные заведения, включая Лембергский университет и Технический университет Львова, были закрыты. Лишь в декабре 1914 года Бобринский объявил, что школы могут возобновить работу с середины января. Однако план занятий жестко регламентировался: не менее 5 часов в неделю отводилось на уроки русского языка. На уроках истории, географии и польского языка можно было пользоваться лишь учебниками, разрешенными в России. Для учителей российская администрация организовала курсы русского языка. Кроме того, планировалось отправить в Галицию частным образом нескольких директоров школ из царской империи. Сходная ситуация сложилась и в судопроизводстве, где также насаждался русский язык, хотя из прагматических соображений чаще допускалось применение польского и украинского языков {43} 43 Obwieszczenie P. Wojennego General-Guberantora Galicyi hr. Bobryńskiego, 4 (17).12.1914 (Archiwum Państwowe w Krakowie, Zb. KL 12; старый шифр: IT 1264); Biatynia Cholodecki J. Lwów w czasie okupacji rosyjskiej. S. 94, 116– 118; Hagen M. von. War in a European Borderland. P. 26–27; Pajqk. J.Z. Od autonomii do niepodleglosci. S. 98, 105–107. .

Российская администрация устанавливала названия населенных пунктов, улиц и вокзалов, а также торговые вывески на русском языке. В ходе переименования населенных пунктов местным властям надлежало принимать в расчет полумифические средневековые названия рутенского происхождения. Теперь и старинным городам, которые в Средние века — еще до завоевания поляками — занимали видное положение в округе, следовало вернуть их прежний статус {44} 44 Aus der russische Presse, Russkij Invalid, 22.11. (5.12.) 1914 (KA, AOK-Evidenzbüro, 3506). . В дни государственных праздников Российской империи (например, в дни рождения членов царской семьи) предписано было поднимать имперский флаг {45} 45 Bialynia Cholodecki J. Lwów w czasie okupacji rosyjskiej. S. 104; Daniec W. Pamiętnik z przezyc wielkiej wojny. Cz. 1. Rzeszow, 1926. S. 140; Srokowski S. Z dni zawieruchy dziejowej. S. 91, 105. . Официально был введен в употребление юлианский календарь. Немецкие вывески, гербы и почтовые ящики заменили русскими, а австрийских орлов и бюсты императора Франца-Иосифа I изъяли из общественных заведений. Взамен были вывешены портреты российского царя. Оккупационные власти также намеревались снести «польские памятники». Из царской империи прибыли чиновники, полицейские, судьи, прокуроры и железнодорожные служащие, которые заступили на должности в администрации вместо австрийских чиновников. Железные дороги Галиции были присоединены к железнодорожной сети царской империи. Пресса националистического толка и ряд депутатов Думы предложили провести земельную реформу, направленную против польских помещиков, и высказались за колонизацию Галиции российскими крестьянами. Галиция должна была как можно скорее обрести «подлинно русский характер» {46} 46 Бахтурина А.Ю. Политика. С. 70–109; Toporowicz W. Sprawa polska w polityce rosyjskiej 1914–1917. Warszawa, 1973. S. 97–107; Hagen M. von. War in a European Borderland. P. 23–28; Pajqk J.Z. Od autonomii do niepodlegtosci. S. 103; Mick С. Kriegserfahrungen. S. 87–89. .

С точки зрения оккупационных властей, польское население служило социальной опорой для насаждения и утверждения российской власти в Галиции. Чтобы заручиться содействием поляков, царская администрация пообещала объединить все населенные ими земли в российских границах и обеспечить им широкую автономию. Такого рода посулы согласовались с воззванием великого князя Николая от 1 (14) августа 1914 года, в котором тот провозгласил «возрождение свободной и самостоятельно определяющей свою религию и свой язык Польши». При этом он обратился к памятной битве при Грюнвальде (Танненберге) 1410 года и провозгласил поляков и рутенов братьями по оружию. Также он пообещал объединить все «польские земли» под скипетром Романовых {47} 47 Zbiór dokumentów dotyczacych sprawy polskiej. Sierpień 1914 r. — styczeń 1915 r. Szwajcarya, 1915. S. 12–13. . Разумеется, воззвание Николая распространяли и на оккупированных территориях {48} 48 Odezwa Najwyzszego wodza naczelnego do Polakow // Kurjer Lwowski. 1914. 15 września. . По приглашению Бобринского в ноябре 1914 года во Львов прибыли политики из Царства Польского, среди которых были и депутаты Думы, с целью подтолкнуть своих земляков к сотрудничеству с российской стороной {49} 49 Mick C. Kriegserfahrungen. S. 91 et passim. .

В целом ряде городов местная администрация организовала российско-польские торжества по случаю примирения, а также торжественные балы и банкеты для местной знати. Подобные мероприятия состоялись, в частности, в Станиславе, Бориславе, Коломне и Дрогобыче {50} 50 Pajqk J.Z. Od autonomii do niepodleglości. S. 104–105. . Весной 1915 года в Галиции была выпущена медаль с изображением двоих обнявшихся людей — поляка и русского. Подпись к изображению гласила: «В братском единении сила» и «Русские братья полякам» {51} 51 Biafynia Chotodecki J. Lwów w czasie okupacji rosyjskiej. S. 140. Идея примирения поляков и русских отразилась и в поэзии. См.: Orlowski J. Symboliści rosyjscy wobec sprawy polskiej w dobie pierwszej wojny światowej // Łach E., Stejmik K. (Ed.). Pierwsza wojna światowa w literaturze polskiej i obcej. Wybrane zagadnienia. Lublin, 1999. S. 277–286. . До определенной степени российские власти допускали даже публичные проявления польского патриотизма. К примеру, во Львове в 1915 году разрешено было устроить праздник в честь годовщины принятия польской конституции 3 мая 1791 года. Члены семей легионеров, воевавших против России на стороне австро-венгерской армии, или лиц, которые до оккупации оказывали этим легионам финансовую поддержку, в большинстве своем не подверглись репрессиям {52} 52 Srokowski S. Z dni zawieruchy dziejowej. S. 147; Pająk J.Z. Od autonomii do niepodległości. S. 128–129. . В религиозной сфере оккупационные власти проявляли уважение к суверенным правам Римско-католической церкви и стремились по преимуществу избегать конфликтов в отношениях с духовенством {53} 53 О Galicji. General gubernator hr Bobrińskij i posel Czichaczew // Gazeta Narodowa. 1915. 6 (19) kwietnia; Mick C. Kriegserfahrungen. S. 86. . Чтобы заручиться симпатиями поляков, оккупационные власти сделали ставку на антисемитские настроения части христиан Галиции {54} 54 Подробнее см.: Golczewski F. Rural Anti-Semitism in Galicia before World War I // Abramsky Ch. (Ed.). The Jews in Poland. Oxford, 1986. P. 97–10; Struve K. Gentry, Jews and Peasants. Jews as the «Others» in the Formation of the Modern Polish Nation in rural Galicia during the Second Half of the 19th Century // Wingfield N.M. (Ed.). Creating the Other. Ethnic Conflict and Nationalism in Habsburg Central Europe. N.Y., 2003. P. 103–126; Buchen T. Antisemitismus in Galizien. Agitation, Gewalt und Politik gegen Juden in der Habsburgermonarchie um 1900. Berlin, 2012. . В некоторых районах во время учиненных военными грабежей случались вспышки насилия против евреев {55} 55 Подробнее см.: An-Ski S. Tragedia Żydów galicyjskich w czasie I wojny światowej. Wrażenia i refleksje z podróży po kraju. Przemyśl, 2010. . Местные власти и полевое командование штаба стремились представить себя освободителями Польши от «германского и еврейского ига» {56} 56 Borzycki J. Moskale w Tarnowie. Tarnów, 1915; Tarnów na przełomie dziejowym 1914–1915. Tarnów, 1916; Moritz V. Zwischen Nutzen und Bedrohung. Die russischen Gefangenen in Osterreich 1914–1921. Bonn, 2005. S. 62–63. . По сведениям адвоката и депутата рейхсрата Игнатия Штейнгауза, который сам являлся ассимилированным евреем и побывал в своем родном городе Ясло непосредственно после вывода российских войск, оккупанты сумели деморализовать польское население. Имущество беженцев распределили между оставшимися в городе — эта участь постигла и квартиру самого Штейнгауза. От подобных происшествий пострадали не только евреи, но во многих случаях и польские помещики. Видных членов еврейской общины заставили чистить улицы и собирать нечистоты {57} 57 Personliche Eindrücke aus Galizien (HHStA, 815, PA I, Liasse Krieg 1-a-Interna). . В другом городке, Горлице, расположенном неподалеку от Ясло, непосредственно на линии фронта, осуществлявший командование русский полковник в январе 1915 года пообещал бургомистру выдать хлеб для голодавшего населения с условием, что его не станут раздавать евреям {58} 58 Kijowski W. Pamiętnik inspektora policji w Gorlicach 1914–1915. Libusza, 2006. S. 38–30; Swieykowski B. Z dni grozy // (09.04.2013). . В окрестностях Ржищева крестьянам пообещали выселить евреев {59} 59 Daniec W. Pamiętnik. Cz. 1. S. 135. .