Николай Головин - Россия в Первой мировой войне

В другой советской статистической работе, также нами неоднократно цитированной {88} 88 Труды Комиссии по обследованию санитарных последствий войны 1914–1920 гг. , общий итог потерь намечается гораздо большим. Л.И. Сазонов в своей статье «Потери России в войну 1914–1918 гг. в виде окончательного вывода своих исследований пишет {89} 89 Там же. Вып. 1. С. 177. :

«С большой вероятностью можно, таким образом, предположить, что потери армии в действительности приближаются к цифре в 8428 717 чел., а за округлением — в 8 500 000. Думать так дает основание приближение цифровых данных по отдельным категориям потерь, приводимых в таблицах доктора Аврамова, к тем данным, которые получаются в основании сведений Ставки. Итак, общие потери Русской армии за время империалистической войны 1914–1918 гг., по официальным данным, поступившим за время войны, недостаточно еще проверенным, требующим дальнейшей разработки, определяются в 7 326 000, а за округлением — в 7 500 000 человек. На основании же исследования доктора В.Г. Аврамова, дополненного официальными, достаточно проверенными данными о пленных, определяются (за округлением) в 8 500 000 человек; это число и следует считать более соответствующим действительности.

Таким образом, установленный нами общий итог боевых потерь в 7 917 000 находится в середине между двумя величинами, определенными советскими статистическими учреждениями.

Сопоставим теперь цифры, предположенные нами для определения кровавых потерь (убитые, умершие от ран, раненые, контуженые, отравленные газами) Русской армии с подобными же данными, установленными для французской и германской армий.

Один только взгляд на приведенную только что таблицу показывает всю несообразность итогов кровавых потерь, напечатанных Отделом военной статистики советского Центрального статистического управления. Борьба Русской армии из-за недостатка в вооружении, в огнестрельных припасах, в касках и по другим причинам ни в коем случае не могла быть менее кровопролитной, нежели борьба французской и германской армий.

Подтверждением этому может служить приведенная выше Всеподданнейшая записка, поданная Государю в ноябре 1916 г. 28 членами Государственной думы и Государственного совета, входившими в состав Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства. В ней указывается на то, что «принцип бережливости людской жизни не был в должной мере воспринят нашей армией и не был в ней достаточно осуществлен. Многие офицеры не берегли себя; не берегли их, а вместе с тем и армию и высшие начальники. В армиях прочно привился иной взгляд, а именно, что при слабости наших технических сил мы должны пробивать себе путь преимущественно ценою человеческой крови. В результате в то время, как у наших союзников размеры ежемесячных потерь их армий постепенно и неуклонно сокращаются, уменьшившись во Франции по сравнению с начальными месяцами войны почти вдвое, у нас они остаются неизменными и даже имеют склонность к увеличению». Во избежание этого, по мнению членов Совещания, подписавших записку, необходимо внушить всем начальствующим лицам, что легкое расходование людской жизни независимо от чисто гуманитарных соображений вообще недопустимо, ибо наш человеческий запас далеко не неистощим. Это необходимо, по словам записки, «не только для сохранения боевой мощи нашей армии до победоносного окончания войны, но и для обеспечения работы тыла, при дезорганизации которого потребности армии невозможно будет удовлетворить. Широкое развитие и применение различных предохранительных средств, как то: касок, наплечников, более усовершенствованных укреплений и окопов, — вот к чему мы должны ныне прибегнуть, а в основу всех тактических мероприятий должно быть положено стремление заменить энергию, заключающуюся в человеческой крови, силою свинца, стали и взрывчатых веществ».

В результате члены Совещания по обороне предлагали в числе мер, направленных к сохранению боеспособности армии, «бережливое расходование человеческого материала в боях при терпеливом ожидании дальнейшего увеличения наших технических средств для нанесения врагу окончательного удара».

Записка членов Особого совещания, полученная в Ставке и сообщенная главнокомандующим фронтами, вызвала с их стороны чрезвычайно характерные возражения, которые только подтверждают то, что упрек членов Особого совещания по обороне в проявляемой нашим высшим командным составом малой бережливости офицерской и солдатской крови был справедлив.

Генерал Брусилов, главнокомандующий армиями Юго-западного фронта, пишет в своем ответе {93} 93 От 8/21 декабря 1916 г., № 1427. :

«Наименее понятным считаю пункт, в котором выражено пожелание бережливого расходования человеческого материала в боях при терпеливом ожидании дальнейшего увеличения наших технических средств для нанесения врагу окончательного удара. Устроить наступление без потерь можно только на маневрах; зря никаких предприятий и теперь не делается, и противник несет столь же тяжелые потери, как и мы… Что касается до технических средств, то мы пользуемся теми, которые у нас есть; чем их более, тем более гарантирован успех; но чтобы разгромить врага или отбиться от него, неминуемо потери будут, притом — значительные».

Генерал Рузский, Главнокомандующий армиями Северного фронта, указывает в своем ответе, что война требует жертв и всякий в этом вопросе нажим на начальников может привести к угашению той инициативы и порыва, которые у них еще остались, а при трудности быть уверенным, что с продолжением войны мы превзойдем своих противников в техническом отношении, бережливость эта может привести лишь к очень невыгодным результатам.