Николай Головин - Россия в Первой мировой войне

Приведенные в этой таблице числа представляют собой абсолютные величины. Для того чтобы составить правильное представление об их значении, необходимо сопоставить их с соответствующими величинами кровавых потерь. При таком сопоставлении нам вырисуется боевое напряжение каждого из боевых периодов, к которым относятся приведенные в таблице цифры. Стойкие войска могут потерять большое число пленных, но только при большой жертве кровью; этим они и отличаются от плохих войск, в которых сдача в плен происходит уже в боевых действиях малого напряжения.

Получить цифры кровавых потерь для взятых нами выше периодов войны, исходя при этом из той общей суммы, которую мы установили, т.е. 5 500 000, можно следующим путем.

В таблице № 22 («Боевые потери») {101} 101 Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах). С. 30. Отдела военной статистики Центрального статистического управления приведены эти данные для различных периодов войны. Но, как мы видели выше, числа, приведенные в этой таблице, заключают в себе только «зарегистрированных» убитых и только раненых, эвакуированных во внутренние округа, что и дает общий итог этой категории кровавых потерь, равный всего 3 371826. Нет никаких причин предполагать, чтобы взаимоотношение между той категорией кровавых потерь, которая учтена Отделом военной статистики ЦСУ, и общей численностью кровавых потерь существенно изменялось в различные периоды войны. Выражая нашу мысль другими словами, мы можем сказать так: распределение кровавых потерь, учтенных ЦСУ в различные периоды войны, и такое же распределение всех кровавых потерь прямо пропорциональны между собою.

Этот постулат позволяет нам составить следующую таблицу.

Летняя кампания 1914 г. и зимняя 1914–1915 гг. (с начала войны по 1 мая 1915 г.) … 1210 000 … 135 000

Летняя кампания 1915 г. (с 1 мая по 1 ноября) … 1410 000 … 235000

Зимняя кампания 1915–1916 гг. (с 1 ноября 1915 г. по 1 мая 1916 г.) … 850 000 … 140 000

Летняя кампания 1916 г. (с 1 мая по 1 ноября) … 1 200 000 … 200 000

Зимняя кампания 1916–1917 гг. (с 1 ноября 1916 г. по 1 мая 1917 г.) … 660 000 … 110 000

Летняя кампания 1917 г. (с 1 мая по 1 ноября) … 170 000 … 21000

В течение всей войны … 5 500 000 … 140 000

Выведем теперь на основании сопоставления данных обеих вышеприведенных таблиц взаимоотношение между потерями кровавыми и потерями пленными в различные кампании минувшей войны; эти взаимоотношения выведены в процентах, т.е. принимая общий итог боевых потерь (кровавые потери плюс пленные) равным для каждого периода 100.

Из этой таблицы и приложенной в конце книги схемы № 9 обнаруживаются два резких перелома во взаимоотношении между кровавыми потерями и пленными.

В летнюю кампанию 1914 г. и в зимнюю кампанию 1914–1915 гг. на десять убитых и раненых приходится от шести до семи попавших в плен. В летнюю кампанию 1915 г. сохраняется то же взаимоотношение, но в зимнюю кампанию 1915–1916 гг. это взаимоотношение резко улучшается: на 10 убитых или раненых приходится только от одного до двух сдавшихся в плен. В летнюю кампанию 1916 г. и в зимнюю кампанию 1916–1917 гг. рассматриваемое нами взаимоотношение остается на том же высоком уровне. Постоянство уровня в первые три кампании и в последующие три показывает, что причину, вызвавшую происшедшее изменение, нужно искать на рубеже между 3-й и 4-й кампаниями, т.е. в половине 1915 г. Этой причиной нельзя предположить качественное повышение армии, так как не подлежит сомнению, что с потерей в первые три кампании большей части своего кадрового состава Русская армия ухудшилась, а не улучшилась. Мы думаем, что причину этого явления нужно искать в изменении характера войны: до осени 1915 г. на русском фронте преобладает маневренная война; при этом виде борьбы сражения всегда имеют более решительный характер, нежели в позиционной войне, а следовательно, победивший имеет большую возможность брать пленных. С осени 1915 г. борьба на русском театре получает по преимуществу позиционный характер, это уменьшает возможность пленения (например — окружение, глубокое преследование). Этой переменой в характере борьбы и объясняется обнаруженный нами перелом во взаимоотношении между кровавыми потерями и пленными.

На рубеже зимней кампании 1916–1917 гг. и летней кампании 1917 г. происходит новый резкий перелом во взаимоотношении между кровавыми потерями и пленными, но на этот раз в худшую сторону. Не может быть никакого сомнения в том, что здесь мы имеем дело исключительно с разлагающим влиянием революции. Русская солдатская масса драться не желает, и на каждых десять героев, проливших за Родину кровь, приходится двенадцать-тринадцать бросивших свое оружие.

Мы можем продолжить наш анализ взаимоотношения между кровавыми потерями и пленными. На странице 32 «Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах)», в таблице № 24 Отдел военной статистики ЦСУ приводит потери в офицерском и солдатском составе.

Эта таблица грешит теми же недочетами, как и таблица № 22 («Боевые потери») той же книги. Поэтому, применяя методы, аналогичные тем, которые мы применяли для распределения кровавых потерь по периодам войны, а также основываясь на имеющихся в нашем распоряжении данных о русских пленных (работы полковника Вальдштеттена и майора Франца), мы можем использовать вышеупомянутую таблицу № 24 для определения взаимоотношения между кровавыми потерями и потерями пленными в офицерском составе и в солдатском составе. Эти выведенные нами взаимоотношения указаны в нижеследующей таблице:

Сравним проценты, приведенные в только что напечатанной таблице, относящиеся ко всему составу армии (в строчках, озаглавленных «общее число»), с процентами, приведенными в предыдущей таблице. Мы увидим, что рассмотренные нами выше два перелома «сдаваемости» в плен хотя и ясно заметны в ближайшей таблице, но тем не менее они не так ярки, как в предыдущей таблице. Это является результатом того, что в ближайшей таблице мы вынуждены были делать подсчеты по годам, а не по кампаниям.