Марк Гальперин - Прыжок кита

Скреплённый корабельной печатью Акт посылаем вице-адмиралу А. Л. Генкину.

А. Л. Генкин

Сейчас мне кажется, что буквально через несколько дней к нам приезжает вице-адмирал Генкин. В кабинете Староса мы договариваемся, что он готов доверить, а мы готовы сделать всё и не подвести адмирала – создать вычислительную систему для находящихся в строю подводных лодок, которая по функциям не уступала бы находящимся в разработке БИУС для стратегических ПЛ, но имела бы габариты раз в десять меньше, иначе её на готовой, плотно напичканной аппаратурой лодке просто не разместить. И тут опять сработал синдром «непуганого разработчика». Остаётся один вопрос: «как уговорить Ротшильда», то есть нашего министра, – и Абрам Львович спокойно заверил нас, что этот вопрос он решит сам. Только через много лет, познакомившись с биографиями этих двух неординарных личностей, министра А. И. Шокина и адмирала А. Л. Генкина, я понял, что их связывало тесное сотрудничество по созданию, испытаниям и организации производства отечественных корабельных радиолокационных станций и систем в последние годы войны и в послевоенные годы.

В итоге в 1965 году вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, утвердившее план Основных работ в области военного кораблестроения, где одной скромной фразой была прописана разработка БИУС «Узел». И работа закрутилась.

Почти сразу было решено, на каких действующих, вновь строящихся и даже проектируемых лодках в рамках выданного заказа необходимо было проработать возможность установки будущей Системы. А это сразу несколько разных ЦКБ, разное радиоэлектронное и торпедное вооружение, возможности размещения и даже просто сразу столько разных Главных конструкторов, их заместителей и много чего ещё. А дальше – составление и согласование протоколов сопряжения, словом, — масса проблем и практически полное отсутствие профессионалов в области судостроения. Но глаза страшатся, а руки делают. Помог прекрасный коллектив собственных разработчиков устройств сопряжения с источниками и приёмниками информации в других областях техники, спасительным явилось наличие преобразователя «вал-код», о котором я уже упоминал и который позволил предложить универсальный вариант преобразования информации, поступающей от сельсинов и вращающихся трансформаторов в двоичный код, это же помогло нам очень быстро найти решение по проектированию приборов ввода данных в торпеды с механическим вводом, которые производятся до сих пор и поставляются на все дизель-электрические подводные лодки, построенные и строящиеся в России, и это через сорок лет!

Правда, это сейчас легко рассказывать, а на самом деле с первых шагов мы столкнулись со многими трудностями, которые могли оказаться роковыми для всего проекта. Владимир Иванович Михайлычев такие вещи не забывает, и он, прочитав мой гладкий рассказ, сразу напомнил, что наша команда во главе со Старосом наотрез отказывалась обеспечивать сопряжение с корабельной аппаратурой – не наше, мол, дело, пусть моряки это обеспечат, а мы сделаем всю электронику! Спор завязался нешуточный, приехал Иван Анисимович Семко убеждать нас, но Старос стоял на своём. В итоге Семко принял решение работу прекратить, но Михайлычев попросил разрешения провести ещё один тур переговоров. И тут он сыграл на чисто инженерном подходе к проблеме, который оказался убедительным для Староса и его ближайших помощников, в первую очередь, — для Владимира Ефимовича Панкина.

Михайлычев показал, как изящно он смог решить эту проблему в «Высоте», а уж имея в руках готовый преобразователь КПВК-13, столь любимый нашими шефами, с такой задачей справится любой студент третьего курса. Спор был прекращён. Так машина «Высота» и один из её создателей помогли преодолеть психологический барьер. Это и был стиль работы старлеев из 24-го Института, которые, правда, уже носили на погонах по четыре звёздочки.

Очень важно, что, прорабатывая все варианты исполнения системы для разных проектов, мы уже точно знали, что головной образец её будет устанавливаться на ПЛ проекта 641, а вскоре нас «протащили» на ленинградский завод «Судомех» (ныне – одна из площадок объединения «Адмиралтейские Верфи»), где строилась для Индии лодка того же проекта. Вскоре нас пригласили посетить соединение этих лодок и пообщаться с командирами в Полярном. Мы присутствовали на лодке при исполнении зачётной торпедной стрельбы, где нам популярно объяснили, как важно попасть в цель, НО ЕЩЁ ВАЖНЕЕ – НЕ ПОТЕРЯТЬ ТОРПЕДУ.

Как-то сразу сложились отношения с руководством ЦКБ-18, начальником Павлом Петровичем Пустынцевым, Главным инженером, будущим академиком Игорем Дмитриевичем Спасским, уже немолодым тогда Главным конструктором проекта Зосимой Александровичем Дерибиным, заместителем Пустынцева по электрооборудованию Георгием Яковлевичем Альтшулером, несколько хмурым человеком, но умнейшим проектантом, с которым работать было легко, а также с первым заместителем Главного конструктора дизельных лодок Юрием Николаевичем Кормилициным.

Ю. Н. Кормилицин

По документации, на которой стоит подпись Юрия Николаевича как Главного, а впоследствии как Генерального конструктора, построено в общей сложности более 180 лодок. Право же, есть чем гордиться!

Пройдя суровую школу работы в качестве заместителя, Юрий Николаевич вскоре стал ключевой фигурой в отечественном неатомном секторе подводного кораблестроения. Именно под его руководством были созданы новые дизельные лодки, позволившие России занять лидирующее положение на мировом рынке вооружений этого класса. Ну а роль его в судьбе системы «Узел» просто невозможно переоценить.

И, наконец, самым главным для нас был человек, отвечавший за всю работу с нашей фирмой, — это Игорь Петрович Арайс, который даже стал героем нашего фирменного гимна, посвящённого сдаче системы на Государственных ходовых испытаниях.

И. П. Арайс

Очень быстро удалось согласовать место размещения основной части системы – цифрового вычислительного комплекса, под который нам выделили 4-местную каюту, а на лодках таких проектов это был просто царский подарок. Мы быстро выбрали все компоновочные решения и приступили к эскизному проекту, на который было отведено меньше года. Но заранее было поставлено условие, что за эскизным проектом через год система должна быть поставлена на лодку, и что под эти сроки в доке кронштадтского завода планируется внеочередная постановка лодки, построенной всего три года назад. И здесь уже было не до шуток. Но ведь нам никто не сказал, что в такие сроки всё сделать невозможно, поэтому опять сработал синдром непуганого разработчика, и мы в целом с этими сроками справились.