Сергей Ченнык - От Балаклавы к Инкерману

Не знаю, насколько не было вреда, но великой пользы от союзников не было и подавно. Англичане вели себя преимущественно агрессивно, французы, наоборот, пытались заводить беседы с местными жителями, в основном, конечно, с женщинами. Слава Богу, хоть никого не убили. Но обобрали от души и едва не до нитки.

Оккупанты быстро рассредоточились по городу, оцепив его пикетами (от церкви до кладбища через Мордвинов сад к речке Аутке). Возле каждого дома выставили часовых. {81} 81 Англо-французы в Ялте//Материалы по истории Крымской войны и обороне Севастополя. Под редакцией Н. Дубровина. Выпуск III. СПб., 1872 г. С. 184–185.

Едва ступив на землю, союзники решительно атаковали «эскадры» гусей и уток, плававших в местных прудах, а попутно в ожесточенных рукопашных схватках перебили всю остальную домашнюю живность. С хозяевами, пытавшимися протестовать и вставать на защиту своего добра, сильно не церемонились, аккуратно приставляли к груди штык или нежно ствол ружья ко лбу, после чего вежливо просили отойти в сторону и не мешать европейским гостям заниматься своим важным делом. Подобный способ общения был убедительным — и хозяевам ничего не оставалось, как со стороны наблюдать за разгулом веселья «дорогих гостей».

В грабеже участвовали не только солдаты, от подчиненных не отставали офицеры. Ялтинцы надолго запомнили одного из них, четверть часа гонявшего по набережной курицу, пока не загнавшего ее в магазин графа Потоцкого. {82} 82 Англо-французы в Ялте//Материалы по истории Крымской войны и обороне Севастополя. Под редакцией Н. Дубровина. Выпуск III. СПб., 1872 г. С. 185.

Вдоволь награбив на улицах, союзники стали чистить частные жилища. Сценарий был примерно такой же: куры, утки, вино. Иногда, правда, порядок менялся. То есть, начинали с выпивки, а уж потом забирали то, чем не успели закусить.

Не брезговли и пожитками, притом реквизировали все, что нравится. Любые попытки пожаловаться, в частности французскому начальнику, сделавшем своей резиденцией дом княгини Гагариной, были не более чем «гласом вопиющего в пустыне».

Награбившись в домах, перешли к храмам. Конфессия в расчет не принималась. Солдаты забирали все, что попадало под руки и казалось имеющим хоть какую-то ценность. Ну, в конце-то концов, не возвращаться же домой без сувениров.

Вскоре, воспользовавшись ситуацией, к захватчикам присоединились местные колаборационисты. По воспоминаниям В. Ракова, они. «…вооруженные косами, насаженными на палки, принимали участие в грабеже города и окрестных усадеб. Захваченный скот татары продавали французам и англичанам». {83} 83 Раков В. Мои воспоминания о Евпатории в эпоху Крымской войны//Известия Таврической ученой архивной комиссии. №36. Симферополь, 1904 г. С. 20.

На следующий день ареал разбоя расширился. 23 сентября примерно 400 французов навестили Ливадию. Здесь они обратили внимание на прекрасное вино, обнаруженное у местного винодела. Вдоволь надегустировавшись, гости потребовали отдать им лучшее. Робкое возражение вызвало угрозы «разнести все». Получив что хотели, французы удалились, напоследок потребовав еще и букет цветов адмиралу на память о Ливадии. На следующий день уже целая компания офицеров посетила винодела. Угостились, на сувениры разобрали фаянс, занавески и прочие пожитки. На хозяйские вопли аргументированно заявили, что они хоть и разбойники, но благородные. В смысле, все забирают с собой, а варвары-англичане все ломают.

Примерно в 4 часа французы наведались в лес, забрали пасшийся там скот. Попутно проведали казенный магазин, забрав там 120 пудов муки. И (о, чудо!) расплатились: вахтеру вручили квитанцию и более того — расписались в шнуровой книге!

23 сентября тщательно «зачистили» Ялту: разграбили магазины Воронцова, Потоцкого и те, что победнее. Союзники, высадившись в Ялте, обнаружили там множество особняков, принадлежавших местной знати, среди которых выделялся своей роскошью дворец князя Воронцова. Члены первой «туристической делегации» попросили у аборигенов (так в тексте) продать хоть что-нибудь: продукты, вино, картины. В конце концов, просто ограбили прекрасный дворец, повырезав холсты из рам (англичане, кстати, этот грех валят на французов). Только после вмешательства Раглана все было возвращено обратно. {84} 84 The past campaign: a sketch of the war in the East, from the departure of Lord Raglan to the capture of Sevastopol, Том 2 Longman, 1855. P. 11–12.

Совершили экспедицию в Массандру. Здесь поживились большим количеством сахара. Когда эконом имения Воронцова (имелся в виду роскошный загородный охотничий дом) попытался протестовать, ему объяснили, что он не прав «…сперва ласково, а потом приставив к груди штыки». {85} 85 Англо-французы в Ялте//Материалы по истории Крымской войны и обороне Севастополя. Под редакцией Н. Дубровина. Выпуск III. СПб., 1872 г. С. 190.

Верх наглости союзники продемонстрировали в деревне Аутка, где, придя в дом местного карантинного врача, выпили у него все, что можно было выпить, и …пригласили через восемь дней посетить Севастополь и отметить с ними его взятие.

Грабили по-джентльменски: обобрали до нитки, но никого не убили. Волею истории большую часть воспоминаний о налете на город оставили англичане, а потому без сомнения главными злодеями выставлены французы. По их сравнению, русская прекрасная пословица «где казак пройдет, петух больше не поет» как нельзя лучше относится к французам. {86} 86 The past campaign: a sketch of the war in the East, from ttie departure of Lord Raglan to the capture of Sevastopol, Том 2 Longmar 1855. P. 11–12.

Пока союзники обустраивались и грабили, выигранное после успешно произведенного флангового маневра и отражения бомбардировки время Меншиков стремился использовать максимально рационально. Возможность в ближайшее время покончить с зарвавшимся неприятелем, посмевшим не только развязать войну, но и перенести ее на территорию империи, выиграв при этом первое сражение, становилась реальностью.

Это не преувеличение, не модный ныне ура-патриотизм. Американский военный наблюдатель Джордж Макклелан, детально изучивший союзников и их манеру воевать, писал, что после того, как союзники заняли Камыш и Балаклаву, действия русского генералитета «…заслуживают высокой похвалы в отличие от их антагонистов». Не думаю, что у будущего героя Гражданской войны, человека достаточно умного и трезвого, было желание петь дифирамбы русским, скорее он просто констатировал очевидное. {87} 87 McClellan, George Brinton. The armies of Europe: comprising descriptions in detail of the military systems of England, France, Russe. Prussia, Austria, and Sardinia; adapting their advantages to all arms of the United States service and embodying the report of observations in Europe during the Crimean war, as military commissioner from the United States government, in 1855–56. Philadelphia. 1861. P. 13–14.