Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя

К советскому Верховному Главнокомандованию по другим каналам поступала иная информация. В докладе Главного разведывательного управления от 18 марта говорилось: «Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере при одновременной демонстрации на Центральном фронте против Москвы... Наиболее вероятный срок наступления — середина апреля или начало мая». Вскоре эти сведения были подтверждены и дополнены органами госбезопасности. Они сообщили в ГКО: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили повести наступление на север вдоль Волги... и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа».

379

Наконец, 26 марта генералу Василевскому сообщили из Главного разведывательного управления об оценке англичанами перспектив военных действий на лето 1942 года. Военное командование и министерство иностранных дел Великобритании склонялись к мысли, что Германия способна провести крупные операции только на южном крыле восточного фронта, нанося там главный удар с целью захвата кавказской нефти.

Советскому командованию предстояло решить замысловатую задачу: предусмотреть замыслы противника и запланировать контрудары. Надо было трезво оценить возможности двух противоборствующих армий.

Наша разведка существенно преувеличивала потери вермахта, хотя и несколько переоценила его резервы. Но для руководства требовалось решить еще и вопрос о том, какую предпочесть стратегию: оборонительную или наступательную, а также где сосредоточить войска для организации обороны на главном направлении германского летнего удара.

В то же время разведывательный отдел генштаба сухопутных сил вермахта в докладной записке от 28 июня 1942 года дал трезвую оценку обстановки: «Оперативная цель летней кампании хотя и будет в основном достигнута, но не приведет... к полному уничтожению противника перед группой армий “Юг”; группы армий “Центр” и “Юг” не в состоянии проводить операции крупного размаха; в течение лета 1942 года в Советском Союзе не наступит политического и экономического переворота, который имел бы решающее значение для победы. Не наступит “военный крах” Красной Армии».

Для Гитлера и его генштаба летняя кампания 1942 года могла стать решающей. Наступление было абсолютно необходимо. Вести долгую позиционную войну, когда на обширных захваченных территориях преобладает враждебное население и действуют многочисленные партизанские отряды? Это безумие. Тем более что силы России не уменьшаются. Как знать, сколько дополнительных дивизий возникнет, словно из небытия, из неведомых просторов Сибири, Азии? Вот почему на операцию «Кремль» возлагались большие надежды. Оставалась опасность вступления в войну на Западе англо-американских войск. Впрочем, было ясно, что союзники России желают ей победы с наивысшими потерями, максимального ослабления и в конце концов падения большевистского режима. Пока им выгодна позиция наблюдателей за схваткой двух гигантов, истекающих кровью...

380

Гитлер сконцентрировал на Восточном фронте максимум из имевшихся у него войск — 240 дивизий из 256 (179 немецких, 22 румынских, 14 финских, 13 венгерских, 10 итальянских, 1 испанскую и 1 словацкую). Оставалось только умело распорядиться этими гигантскими силами, чтобы мощными ударами окончательно покончить с Красной Армией и СССР. Преимущество в людях и технике было пока еще на стороне фашистского блока.

Соотношение сил весной 1942 года было таково:

СССР

Германия с союзниками

Человек (миллионов)

5,5

6,2

Орудий и минометов

43 642

43 000

Реактивные установки

1223

нет

Танков и самоходных орудий

4065

3230

Самолетов

3164

3400

Замысел Сталина был понятен: не

давая немцам опомниться

гнать их дальше на запад. Однако когда весной зимнее наступление выдохлось, пришлось всерьез задуматься о планах на лето 1942 года. Шапошников, проницательно обдумывая сложившуюся ситуацию, предложил вести оборонительные действия, изматывающие противника. Главным направлением немецкого наступления он по-прежнему считал южное, а не центральное. Однако в ГКО думали несколько иначе. Как писал А.М. Василевский:

«Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, не считая возможным развернуть в начале лета крупные наступательные операции, был также за активную стратегическую оборону. Но наряду с ней он полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска. Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета. Г.К. Жуков, поддерживая в основном Шапошникова, считал в то же время крайне необходимым разгромить в начале лета ржевско-вяземскую группировку врага».

Быть может, Борис Михайлович проявил слабость характера, не отстаивая до конца своей позиции? Нет, конечно, и на этот раз он не имел права упорствовать, возражая начальству. Более существенно другое: решение Сталина, поддержанное практически все-

381

ми членами ГКО (у Жукова были лишь отдельные критические замечания), имело веские основания. Последующие события со всей определенностью доказали их ошибочность. Но кто тогда мог знать наверняка о полном провале наших мероприятий? Если бы немцы действительно хотели снова нанести удар центральной группой армий, ослабив свою южную группировку, то принятый в ГКО стратегический план оказался бы верным. Победы немецких войск летом 1942 года во многом были предопределены успехом их дезинформационной операции «Кремль». Шапошников, учитывая хитрости военной разведки врага, догадывался о целях этой операции. Однако и он, естественно, не мог быть абсолютно уверенным в своих предположениях. Речь могла идти только о вероятности одного и другого варианта немецкого наступления. А в жизни, как известно, нередко реализуются маловероятные события.

Напряжение зимней кампании 1941 — 1942 годов вконец измотало Шапошникова. Как свидетельствовал работавший под его руководством С.М. Штеменко: «Основная тяжесть руководства Генштабом лежала на плечах Бориса Михайловича Шапошникова. Несмотря на тяжелую болезнь, он успевал выполнять всю необходимую работу в Генштабе и к тому же не малую роль играл в Ставке. Сердце сжималось всякий раз, когда мы видели своего начальника: он непривычно ссутулился, покашливал, но никогда не жаловался. А его умение сохранять выдержку, обходительность просто поражало. Первым помощником Б.М. Шапошникова по должности и значению был начальник нашего Оперативного управления А.М. Василевский, ему под стать: знающий, решительный, доброжелательный».