Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя

Учился Шапошников прилежно, был дисциплинированным. Правда, порой приходилось участвовать в драках. Однажды, когда он был во втором классе, у них произошло побоище с первоклашками, которые выступили в союзе с третьеклассниками. На большой перемене кулачный бой разгорелся с такой силой, что разнимать дерущихся бросились не только сторожа, но и учителя.

Судя по всему, Шапошников не был драчуном, но и от других отставать не любил. Несмотря на то что физической мощью он не отличался, участвовал в борцовских единоборствах. Их устраивали на одной из площадей, по праздникам. Начальство запрещало такие игры, но некоторые ученики, в числе которых был и Шапошников, сняв мундиры, вступали в схватку. Поражения его не смущали, а недостаток мускульной силы восполнялся ловкостью, сообразительностью и упорством.

Подобные рукопашные сражения или школьные будни проходили мимолетно, словно волны на море — то мелкая рябь, то белопенные валы, — не затрагивая глубин его души. Другое дело — книги. Они, как в раннем детстве, будили воображение, волновали, учили жить едва ли не подобно Святому Евангелию. Огромное впечатление на него произвела книга с загадочной картинкой на обложке: взрослый мужчина, небогато одетый, задумчиво сидит перед камином; на его колене — голубь, а рядом маленький мальчик, указывающий рукой на птицу и желающий что-то спросить у отца. Пожалуй, художник так выразил мысль о вестнице добра и согласия в этом бедном доме.

49

Но главное: автором такого солидного фолианта с плотными листами, крупным шрифтом и несколькими милыми рисунками был директор училища Соковнин! Все ученики этим гордились, а многие с восторгом и пользой читали его сочинения.

Книга называлась «Быть и казаться. Собрание повестей из детской жизни для детей старшего возраста». Начиналась она с посвящения, занимающего целую страницу: «Ея Императорскому высочеству государыне великой княгине Ольге Федоровне. Всевернопод-даннейшее приношение Автора». Издано было в 1878 году и не где-нибудь, а в Москве.

Пожалуй, современному юному читателю, привыкшему к рваному стилю клипов и кинофильмов, к тому, чтобы его развлекали, а не поучали, подобная книга покажется затянутой и скучноватой. Она вынуждает думать и воображать, затрачивать определенные усилия. Это действительно духовная пища, а не бессмысленная интеллектуальная жвачка. Хотя на придирчивый взгляд заметна наивность и некоторая сентиментальность изложения. Но плохо ли это?

В ней собраны три повести: «Хочу быть большим», «Хочу быть мужественным», «Хочу быть доброй». Бориса прежде всего заинтересовала вторая. Злость ему была чужда, взрослым быть он не торопился и подражать им не желал: годы придут сами собой. А вот что такое мужество и как его обрести — вопросы очень важные для любого возраста, в особенности для мальчика.

Суть повести автор обозначил так: «жить, употребляя старания не на то, чтобы казаться,а на то, чтобы действительно, на самом деле, бытьтем, чем хочет казаться каждый, т.е. хорошим человеком». Тут, вроде бы, и спорить нечего. Кто не стремится стать хорошим человеком? Каждый должен следовать учениям Иисуса Христа, постоянно иметь перед собой его образ. Этому Бориса учила еще бабушка.

Трудней разобраться в том, что означает настоящая смелость. Понятно, тут есть неплохая проверка: драки, борьба. Но ведь нередко наиболее отчаянный драчун приходит в исступление, как пьяный; борец набрасывается на соперника с яростью как зверь, словно перед ним лютый враг. Можно ли считать это мужеством?

Злость, остервенение, стремление подавить другого любой ценой — что это? Вроде бы, победитель оказывается прав. А почему тогда говорят: не в силе Бог, а в правде? Хотелось бы этому поверить. Но почему же тогда Бог далеко не всегда помогает слабому, даже когда он очевидно прав? И почему среди ребят, да и среди взрослых тоже, особым почтением пользуются силачи, успешные

50

драчуны и борцы-победители? Разве они должны служить примером мужества?

Соковнин словно предугадывал подобные вопросы и отвечал на них так, как следует при обращении к детям: без поучений и наставлений, без строгих наказов или умильных уговоров, а рассказывая истории из жизни — в лицах и взаимоотношениях различных характеров.

Например, два мальчика обсуждают поступок русского волонтера в Сербии, который держал пари, что простоит десять минут на бруствере под огнем турок. Разве это не очевидное проявление незаурядной храбрости, отсутствие страха смерти?

Однако один из подростков утверждал: так поступает не храбрец, а хвастун, готовый рисковать своей жизнью из тщеславия. Подобные люди обычно не отличаются мужеством и даже могут быть трусами.

— Но его же убили! — обиженно ответил другой. — Он погиб на войне как герой!

— На войну идут не для того, чтобы так глупо умереть, а чтобы сражаться за справедливость, — ответил его отец. — Человеком храбрым, твердым, одним словом, мужественным, можно назвать лишь того, кто прежде всего знает, что и для чего он делает; кто идет в опасный бой не как трус, у которого на уме: «а может быть, пуля заденет соседа, а не меня». Нет, человек истинно храбрый идет с уверенностью, что его могут убить и, когда надобность укажет, выдвигается вперед — с полной готовностью умереть.

Вот ведь как получается: тот, кто готов стоять под пулями, рисковать своей жизнью, может быть глупцом, хвальбишкой и даже трусом! Он просто-напросто желает казатьсяхрабрым!

В книге высказывалась и другая версия: а что если отчаянный волонтер по какой-то причине решил нарочно умереть?

И тут нашелся ответ: самоубийство — большой грех. Кроме того, убивают себя обычно из отчаяния или страха перед жизненными йевзгодами и трудностями.

Казалось бы, все объяснено убедительно. Однако в душе оставались сомнения. Что может быть ужаснее смерти? А человек ее не боится. Разве он не смельчак? Пусть он не очень умен, пусть желает выставить напоказ свою храбрость. Но все-таки и для этого требуется мужество. Как может трус не страшиться смерти?

Предчувствуя такие вопросы, Соковнин привел пример. На корабле, пересекавшем океан, у молодого человека умерла жена. Он не находил себе места от горя и бросился в воду, желая утопиться.

R1

Э1

На судне началась паника. Один мужчина, не растерявшись, сорвал с крюка спасательный пояс и прыгнул за борт. Он спас несчастного.

Через несколько дней судно попало в шторм. Его терзали волны и ветер, порвав паруса и несколько канатов, расшатав мачту. Когда волнение немного улеглось, потребовалось лезть на мачту, чтобы закрепить новый канат. Это было опасно. Никто из утомленной команды не желал рисковать жизнью. Тогда тот, кто спас незадачливого самоубийцу, подошел к нему и сказал: