Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя

— Вы желали умереть. Теперь вам предоставляется случай рискнуть жизнью для спасения людей.

И тут произошло, казалось бы, невероятное. Молодой человек, еще недавно желавший покончить счеты с жизнью, направился прямиком в свою каюту. Он оказался трусом.

Было ли так на самом деле? Борис об этом не задумывался. Он привык доверять печатному слову. Тем более что книгу написал не кто-то неизвестный, а серьезный и справедливый директор училища. Разве можно ему не доверять? В повести приводились и другие примеры, точно передающие нравы школьников.

Подтверждалась все та же мысль: трус думает только о себе, подчиняется собственным переживаниям и причудам, не заботясь о других. Он пасует перед трудностями, обижает слабых, пресмыкается перед сильными, не в силах справиться с собственными пороками.

Подлинное мужество — в способности преодолеть себя ради других во имя высших идеалов. Надо быть честным и правдивым, не терять чувство собственного достоинства; оставаться верным своим убеждениям, несмотря ни на какие трудности. Только тогда имеешь право называться мужественным, настоящим мужчиной.

Такое твердое убеждение окончательно сложилось у Бориса Шапошникова. Он с юных лет серьезно относился и к жизни, и к мудрому книжному слову, и к образам литературных героев.

Это обстоятельство приходится особо подчеркивать. Оно объясняет, в частности, почему мы немало места уделили в данной работе пересказам фрагментов книги Соковнина и вообще детству и отрочеству нашего героя. В отличие от многих, к сожалению, людей он до конца жизни оставался верен своим юношеским идеалам и принципам, усвоенным с детства. Только с учетом этого можно понять многие его поступки и решения в поздние годы.

Большинство литературных произведений XIX века, в особенности русских, были пронизаны идеями гуманизма и просвеще-

5?,

ния. Тогда же обозначились два крайних направления. С одной стороны — возмущение несправедливостью существующего общественного порядка, стремление его радикально изменить или разрушить. С другой — воспевание российской идиллии, единения всех сословий под лозунгом «Православие, самодержавие, народность».

И в том и в другом случае обычно сохранялась вера в высокие цели, далекие от личной выгоды, стремление сохранить самобытность страны и русской культуры. Хотя были и определенные «западники», уверенные в необходимости ориентироваться на Францию, Англию или Германию (мнения расходились).

В России, отчасти из-за государственной и религиозной цензуры, не поощрялись и оставались уделом немногих специалистов философские изыскания. Но они органично вошли в поэзию, художественную прозу, публицистику. И тот, кто всерьез увлекался чтением, вольно или невольно обдумывал множество серьезных злободневных политических и вечных нравственных проблем. «Властителями дум» были такие очень разные писатели-мыслители, как Белинский, Герцен, Тургенев, Толстой, Достоевский.

Вот почему увлечение чтением, а не только влияние родных и близких, оказало серьезное воздействие на формирование характера, образа мыслей и убеждения Бориса Шапошникова. Вдобавок, у него был достаточно богатый опыт общения с людьми разных сословий (кроме высших кругов общества). Он чувствовал себя представителем русского народа, а не круга «избранных».

Простейшее и принципиально важное социальное разделение: меньшинство — имущие власть, капиталы и привилегии; большинство — создающие национальные богатства своим физическим и умственным трудом. Конечно, в первой группе находятся не одни бездельники, эксплуататоры, есть и немало очень даже активных, деловых людей, приносящих общественную пользу. Вопрос лишь в том, ради чего они занимают высокое положение и чем его оправдывают. Когда они приобретают абсолютное господство и пользуются всеми благами в своих интересах, то действительно превращаются в паразитов, несущих развал и гибель обществу (так это было едва ли не во всех великих империях).

Так вот Борис Михайлович Шапошников с детства сторонился таких людей и никогда не желал принадлежать их кругу. Это во многом предопределило его непростую и счастливую судьбу.

КОНДУИТ И КАЗАРМА

Весной Бориса Шапошникова перевели в четвертый класс, а его брата Евгения — во второй. В свои 14 лет Борис был уже вполне самостоятельным юношей, привыкшим следить не только за собой, но и опекать младшего брата, приучать его к порядку. (Только вот не научил его прилежно относиться к занятиям; Евгений провалился на экзаменах и остался на второй год во втором классе; впрочем, тут он взялся за ум и в последующие годы учился отлично, окончив Петербургский электротехнический институт.)

Борис Шапошников был на хорошем счету у преподавателей. Он хорошо усваивал математику, аккуратно проводил физические и химические опыты, отлично знал русскую литературу. Кроме того, изучал историю (по Иловайскому, прославлявшему самодержавие), немецкий и французские языки, древнеславянский, закон Божий. В гимназии проводились строевые занятия с деревянными ружьями, гимнастические упражнения. Руководил занятиями фельдфебель.

Но ведь не учебой единой жив молодой человек. Старшеклассники ухаживали за гимназистками, устраивали танцевальные вечера. Однако тем, кто, как Шапошников, жил по квартирам, полагалось оставаться дома. За выполнением распорядка дня наблюдала хозяйка и преподаватель-надзиратель. Все проступки заносились в специальный журнал — кондуит.

Пришлось применить «военную хитрость». Поверх костюма надевали ночные рубашки и выходили через черный ход на крыльцо, как будто по естественной надобности. Затем пробирались к парадной двери, вместо рубашек набрасывали шубы и покидали дом, правда, имея второй ключ от двери. Погуляв на вечеринке, возвращались домой.

Однажды ночью их подкараулила хозяйка, побежала к преподавателю и он, даже болея, посетил своих подопечных в 1 час 30 минут (сделав запись в журнале) и убедился в их отсутствии.

На следующий день злостных нарушителей дисциплины поодиночке вызвали сначала к инспектору, затем к директору. Борис Шапошников не отрицал, что был в гостях, но отказался ответить, у кого. Как самый серьезный и дисциплинированный он считался старостой группы, а потому и наказали его строже других: он получил тройку по поведению и дополнительные четыре часа занятий в классе целую неделю, а его родителям предложили устроить сына в

54

пансион под строгий надзор или забрать из училища. Они выбрали первое, хотя пришлось платить вдвое больше, чем на частной квартире, да и кормили здесь гораздо хуже. Зато у него появилась отдельная комната.

Родителям приходилось жить экономно, потому что начала учиться в прогимназии младшая сестра Юлия. Борис испытывал угрызения совести: ведь на него тратили немалые деньги. Как облегчить отцу и матери жизнь? Возникло и постепенно укреплялось решение пойти на военную службу.