Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя

По словам В.Ф. Белаша: «После явного предательства фронта Троцким, после ухода Махно в тыл, в продолжающемся в повстанческих войсках красном терроре, повстанцы под руководством своих командиров не поддались троцкистским провокациям и не изменили Революционному фронту. Повстанцы не бросили фронт, не перешли к Деникину, не разошлись по домам, а продолжали проливать кровь во имя своих идеалов и светлого будущего. Уже бежали 14-я, 13-я, 8-я, 9-я, 10-я армии, противник занял Синельниково, Екатеринос-лав, Харьков, Белгород, Балашов, Царицын, не было уже Махно на фронте, а отношение к повстанцам не изменилось. В тот момент, когда необходимо было отбросить в сторону политические трения и разногласия, консолидировать силы и выступить единым фронтом против Деникина, Троцкий этого не сделал».

Махновцы не только продолжали сражаться, но и помогли красным войскам И.Ф. Федько вырваться из Крыма. По вине Троцкого была потеряна Украина, и белогвардейцы начали наступление на Москву, хотя была возможность их контратаковать и отбросить на юг.

155

На этот счет есть убедительное свидетельство А.Е. Скачко: «Я лично 1 июня предлагал Южфронту перейти в наступление на Юзов-Ростов с целью подрезать наступление добровольцев на Харьков. Для выполнения моего плана нужно было:

1) получить те немногочисленные кавалерийские части, которые я просил;

2) возобновить добрососедские отношения с Махно, чтобы он выполнял мои оперативные распоряжения.

Тов. Ворошилов, присланный мне на смену (по неофициальным полученным мною данным Троцкий приказал меня сменить “за поддержку Махно”), вполне одобрил мой план, но выполнить его ни я, ни сменивший меня тов. Ворошилов не имели возможности, так как, во-первых, Южфронт не прислал испрашиваемой кавалерии, а во-вторых, Троцкий объявил Махно вне закона.

После этого “государственного акта”, конечно, какие бы то ни было совместные действия с Махно были невозможными. Бригада Махно вышла из состава 2-й Украинской Красной Армии, и последняя фактическая перестала существовать».

Политика троцкистов на Украине настраивала против советской власти массы крестьян. Помещичьи земли не раздавались крестьянам, а на них создавались совхозы (явно преждевременные в тот период), проводились широкие реквизиции, в частности отбирали у крестьян лошадей. Но главное, что шла жестокая борьба против махновцев, в основном — повстанцев-крестьян, сторонников анар-хо-коммунизма.

«Не мог мириться Троцкий, — считал В.Ф. Белаш, — с тем, что авторитет и слава командиров, выходцев из народа, невероятно росла Терпеливо вынашивал Троцкий мечту избавиться от таких. (Это подтвердили судьбы Ф.К. Миронова, Б.М. Думенко, Е.М. Мамонтова, Н.А. Каландаришвили и многие других. — Лет.)

Мы уже догадались, к чему клонит Троцкий — пропустить его (украинский народ. — Лет.) еще раз через мясорубку Гражданской войны. В результате политики, проводимой троцкистами, власть коммунистов-государственников на Украине перестала быть привлекательной. Фронт разваливался, дезертирство приняло массовый характер и еще в апреле 1919 года достигло в армиях 100 тысяч бойцов».

События 1921-го — начала 1922 года подтвердили правильность оценки и прогноза Нестора Ивановича Махно: Кронштадтский мятеж, антоновщина, восстание в Западной Сибири.

Вольно или невольно (что менее вероятно) Троцкий своими мерами содействовал переходу «сознательной революции» (верная формулировка Махно) в революционную смуту. Сдав Украину Деникину, он продлил Гражданскую войну. Рассорил анархо-комму-нистов с большевиками (коммунистами-государственниками). Сохранил руководящее положение своих сторонников в руководстве компартии Украины.

Возможно, он не только старался укрепить свое положение, в частности, выдвигая на командные посты своих ставленников (к примеру, Тухачевского). Была у него, по-видимому, и далеко идущая цель: всячески содействовать свершению всемирной революции, распространению междоусобиц и кровавых классовых столкновений на другие государства и народы. В этом смысле Л.Д. Троцкого с полным основанием считали «демоном революции», ибо он вносил в нее кровавые раздоры и смуту.

Может показаться странным, что именно Троцкий стал одним из наиболее почитаемых деятелей советского периода в ту пору, когда началась так называемая демократизация СССР, а затем и его расчленение. Казалось бы, такой рьяный революционный глобалист, жесточайший каратель времен Гражданской войны, вносивший смуту и в действия Красной Армии, и в ряды большевиков, ничего не сделавший для укрепления и восстановления России, зато активнейше участвовавший в Октябрьском перевороте (который новоявленные демократы из партократов стали дружно проклинать). Что привлекло современных идеологов антисоветского пути России в образе Троцкого?

Главное, пожалуй, стремление противопоставить его Сталину, который упорно создавал великую сверхдержаву — Советский Союз, и сделал это. Он руководил страной в тяжелейшие периоды социалистического строительства и Великой Отечественной войны. В обоих случаях Сталин вышел победителем.

Странная любовь «демократов» к Троцкому и удивительная ненависть к Сталину. Последнего антисоветская пропаганда представляет как ужасного деспота, осуществлявшего репрессии, при которых пострадали десятки миллионов человек, а миллионы были убиты. Правда, за последние годы даже его лютые враги порой соглашаются, что при их ставленнике Ельцине в России было больше заключенных (на душу населения), чем в 1937 году, а русский народ стал вымирать, тогда как при Сталине он возрастал численно, был физически и морально значительно здоровее. Сталину не могут простить того, что он был главным организатором возрож-

157

денной великой России — СССР, что под его руководством были разгромлены германские фашисты и их союзники. А Троцкого возлюбили как антипода Сталина, великого демагога и смутьяна — подобного его нынешним почитателям.

Не трудно себе представить, кто из государственных деятелей Советской России был идейно близок Шапошникову — Троцкий или Сталин и на чью сторону он безоговорочно встал, когда после смерти Ленина среди руководителей страны началась борьба за власть. Как опытный разведчик Борис Михайлович не выказывал своих симпатий и антипатий. Тем более что Лев Давидович был его начальником. Как мы знаем, Шапошников неукоснительно придерживался правила воинской дисциплины, вошедшего в привычку за годы штабной работы: не вступать в пререкания с начальством после того, как изложил ему свою точку зреция. Однако наперекор своим убеждениям он никогда не шел и не отказывался от них даже в тех случаях, когда неизбежно мог нажить себе заклятого врага. Так и произошло вскоре после окончания Гражданской войны.