Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя

«В чем состоит генеральная линия партии? — спрашивает индивидуалист Фейхтвангер. И отвечает: — В том, что при проведении всех мероприятий она исходит из убеждения, что построение социализма в Советском Союзе на основных участках успешно завершено и что о поражении в грядущей войне не может быть и речи... Если сомнения в правильности генеральной линии еще имели какой-то смысл приблизительно до середины 1935 года, то после середины 1936 года они с такой очевидностью опровергнуты возрастающим процветанием страны и мощью Красной Армии, что “консенсус омниум” (всеобщее признание) этого пункта равносильно всеобщему признанию здравого смысла».

Патриотизм советских людей, как отметил Фейхтвангер, имеет крепкий фундамент: «Там жизнь человека с каждым днем явно улучшается, повышается не только количество получаемых им рублей, но и покупательная сила этого рубля. Средняя реальная заработная плата советского рабочего в 1936 году поднялась по сравнению с 1929 годом на 278 процентов, и у советского гражданина есть уверенность в том, что линия развития в течение еще многих лет будет идти вверх (не только потому, что золотые резервы Германской империи уменьшились до 5 млн фунтов, а резервы Советского Союза увеличились до 1400 млн фунтов). Гораздо легче быть патриотом, когда этот патриот получает больше пушек, но вовсе не получает масла».

Кстати, писатель раскрывает причины агрессивной политики гитлеровской Германии и миролюбивой политики сталинского СССР.

254

Как всякое хищное капиталистическое государство, Германия должна была все больше захватывать «добычи» извне. В ту пору это происходило путем вооруженного захвата территорий. (В наши времена агрессивность проявляется преимущественно в экономическом и экологическом аспектах, а представляют ее более других — США.) Советский Союз был державой «самодостаточной», основой его процветания и залогом благополучия граждан были труд, знания и природные ресурсы.

Говоря о культуре в СССР времен 1937 года, Фейхтвангер отметил необычайный для Запада интерес советских людей к литературе, театру, кино. Тиражи писателей-классиков были в десятки раз больше, чем в странах Запада. Но в то же время цензура пресекала даже слабые намеки на недовольство советской властью. Почему? «Тебе отвечают: что Советскому Союзу угрожает предстоящая в недалеком будущем война и нельзя медлить с моральным вооружением».

Но, может быть, свобода высказывать свое мнение, пусть даже антинародное, важнее «морального вооружения»? Исповедующему культ собственной личности такая видимость свободы слова важней, чем общенародные интересы. Ему невдомек, что такая свобода показать «кукиш в кармане» прежалкое подобие «разномыслия», предоставленное хитрым хозяином своему слуге.

Фейхтвангер совершенно верно отметил: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможности построить социализм. Никогда правительство, постоянно подвергающееся нападкам со стороны парламента и печати и зависящее от исхода выборов, не смогло бы заставить население взять на себя тяготы, благодаря которым только и было возможно проведение этого строительства. Руководители Советского Союза, оказавшись перед альтернативой, предлагающей им либо тратить весьма значительную часть своих сил на отражение бессмысленных и злобных нападок, либо бросить все силы на завершение строительства, высказались за ограничение свободы ругани».

Демократия, по определению, — власть народа, трудящихся, большинства населения. Демагогия — болтовня, имитация демократии при господстве имущих капиталы. Демагогия позволяет устанавливать диктатуру богатых. В этом на собственном печальном и позорном опыте убедились бывшие граждане канувшего в прошлое СССР.

255

Приехав с Запада в Москву, Лион Фейхтвангер написал: «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко».

Но как же тогда великая могучая держава рухнула и ее духовную атмосферу пронизали миазмы лжи, лицемерия, демагогии, алчности, предательства, эгоизма?

Частично ответ на этот вопрос содержит та же книжка «Москва. 1937». Там упоминаются две закономерности: «У более высокооплачиваемых рабочих, крестьян и служащих развивается известное мелкобуржуазное мышление, весьма отличное от пролетарского героизма...» И еще: «Общность мнений приведет к известному нивелированию личности, так что к концу осуществления социализма Советский Союз превратился в не что иное, как гигантское государство, состоящее сплошь из посредственностей и мелких буржуа».

Справедливости ради отметим, что аналогичную мысль — для исторических эпох вообще — высказывали задолго до этого. Так, русский философ и анархист М.А. Бакунин отмечал: «Но героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, в разврат и бессилие».

Так произошло с привилегированной прослойкой в СССР уже через десятилетие после великой победы в войне. Так было и раньше, в 1930-е годы, и это отчасти объясняет причину репрессий, направленных главным образом против тогдашних «сливок общества». В стране могла осуществиться буржуазная контрреволюция. Но она была подавлена в зародыше. Массовых выступлений против существовавшего строя и генеральной линии партии не произошло.

А через полвека после 1937 года буржуазная контрреволюция началась с мощной идеологической подготовки и успешно завершилась в правление Ельцина. Именно тогда «привилегия, являясь в настоящем виде», породила «эгоизм, трусость, подлость и глупость».

Такова беда всей технической цивилизации. Развитие и расцвет СССР показали в сжатом виде те гигантские возможности, которые сопряжены с народовластием и коллективизмом. Но героический подъем сменился застоем и духовным обнищанием, прямо пропорциональным материальному обогащению. И общество перешло в стадию разложения. Если 1937 год был героическим и трагичес-

256

ким, то 1987-й стал обывательским и позорным в истории нашей страны, нашего народа, нашей культуры.

Есть одно очень важное обстоятельство, которое обходят почти все, кто пишет о борьбе за власть Сталина. Будто он только и был занят тем, что укреплял всеми средствами свою власть. Это не так. Страна и мир жили совсем иными интересами, свершались знаменательные события во внешнеполитической, экономической, культурной областях. Все это было сферой главных интересов и забот Сталина.