Array Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Участвуя в сражениях на главном оборонительном рубеже, в том числе в контрнаступлении наших войск под Москвой, истребительные подразделения вели боевые действия наравне с воинскими частями Красной армии. Однако из-за отсутствия своего тыла их обеспечение вооружением, боеприпасами и имуществом оставалось на низком уровне. В этой связи руководством НКВД было выдвинуто предложение о необходимости передачи истребительных батальонов, находящихся в зоне фронта, в действующую армию. Сформированные и доукомплектованные до уровня общевойсковых соединений истребительные подразделения вливались в состав фронта и уже продолжали свою боевую деятельность на правах армейских частей.

О славном боевом пути таких соединений можно судить по тому, что из созданных на основе истребительных подразделений и прошедших до конца войны 26 дивизий восемь были удостоены Гвардейскими знамёнами.

В настоящее время высказываются версии, занижающие вклад истребительных подразделений в защиту столицы и в победу над немецко-фашистскими захватчиками в целом. Бытуют мнения, что вооружённое гражданское население практически всё погибло в боестолкновениях с вражескими силами на подступах к Москве и особой пользы не принесло. Однако высшее германское командование такого мнения не разделяло. Так, например, в своих указаниях рейхсфюрер Г. Гиммлер сообщал, что помимо партизан русскими созданы так называемые истребительные батальоны, специально настроенные и обученные для партизанской борьбы. Предписывалось также при проверке личности на занятой территории выявлять каждого имеющего в своём удостоверении пометку «рабочий», которого в дальнейшем отдельно содержать и допрашивать.

Несколько ранее генерал-фельдмаршал В. Кейтель (в сентябре 1941 г.) констатировал, что повсеместно вспыхнувшее повстанческое движение, централизованно подготавливаемое и руководимое из Москвы, «всё чаще в возрастающей степени представляет угрозу для немецкого руководства войной. Она пока проявляется во всеобщей неуверенности и уже привела к отвлечению сил на главные очаги восстания…» [497].

Многие незримые подвиги горожан по защите нашей столицы остаются и сегодня в общей сложности безымянными. Выполняя свою работу, в том числе с оружием в руках, поддерживая порядок в городе, оказывая всемерную помощь действующей армии, органам безопасности, да и просто обществу, бойцы истребительных батальонов и полков золотой нитью вписали свою деятельность в победу над общим врагом.

Изучение боевого опыта истребительных подразделений, а также других форм народного ополчения имеет не только познавательное значение. Научные и практические выводы позволяют извлекать полезные уроки для использования их опыта в современных условиях, в том числе при наступлении чрезвычайных ситуаций и ликвидации опасности для жизни населения и его повседневной деятельности.

Историография вопроса контрразведывательной работы в отношении союзнических миссий в СССР как в общесоюзном, так и в региональном масштабе до настоящего времени представлена незначительно. Опубликованные работы носят в большей степени публицистический характер и относятся к двум крайним противостоящим позициям. Согласно одной из них, союзники проводили активную, немотивированную разведывательную и даже подрывную деятельность в отношении СССР, используя тяжелейшие условия, в которые попал Советский Союз на начальном этапе Великой Отечественной войны [498]. Согласно второй точке зрения, органы госбезопасности под воздействием традиционной шпиономании, преследуемые гонкой мнимых фальсифицированных разоблачений, использовали в своих интересах присутствие союзнических миссий и иностранных моряков для преследования собственного народа и пополнения контингента лагерей ГУЛАГа [499].

Рассматриваемый вопрос является региональным компонентом пересечения двух исторических феноменов: военно-дипломатического и экономического взаимодействия стран антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны и деятельности специальных служб этих государств. Это обстоятельство в силу публицистичности и определенной направленности большинства исследований фактически не принималось авторами в расчет.

Обратимся к доступным статистическим итогам работы архангельских контрразведчиков в годы войны по англо-американской линии.

Согласно справке УМГБ по Архангельской области от 1947 г., за период Отечественной войны установлено 76 английских и 31 американский разведчик, выявлено и взято на учет 1350 советских граждан, арестовано из их числа 62 агента английской и 2 агента американской разведки [500]. В сообщении НКГБ от 4 июля 1944 г. сказано об аресте и разоблачении из числа советских граждан 41 английского шпиона и 2 американских, выявлении ряда сотрудников английской миссии, занимавшихся разведывательной деятельностью и выехавших из Советского Союза (Монд, Коттон, Соттон, Дэн, Берг и др.), выдворении из СССР 5 членов английской миссии (Риис, Гендерсон, Берд, Вайборд, Пауэлл), аресте 2716 советских граждан в процессе борьбы со шпионскими, антисоветскими и иными враждебными элементами [501].

Можно ли считать действия архангельских контрразведчиков военной поры необоснованной шпиономанией по отношению к протянувшим руку помощи союзникам по коалиции и своим гражданам, имелись ли у органов госбезопасности основания для недоверия и установления жесткого контрразведывательного режима.

Усилиями своих специальных служб о двусмысленности действий союзников на всех этапах войны высшее политическое руководство СССР было хорошо осведомлено. В первые месяцы войны речь шла об уверенности англичан в неизбежном и скором поражении СССР и вызванных такой предпосылкой разного рода соображениях, в том числе сомнениях в целесообразности предоставления Советскому Союзу помощи и идеи создания специальной миссии в Северном Иране с задачей разрушения советских нефтепромыслов на Кавказе в связи с угрозой их захвата гитлеровцами [502].

В тылу страны контрразведывательные подразделения территориальных органов и особых отделов НКВД во второй половине 1941 г., занимаясь преимущественно борьбой с разведывательно-подрывной деятельностью спецслужб фашистской Германии, обратили внимание на некоторую активизацию работы с легальных позиций английских спецслужб. 25 сентября 1941 г. 3-е Управление НКВМФ СССР направило сообщение народному комиссару ВМФ СССР Н.Г. Кузнецову о проведении разведывательной деятельности на Черноморском флоте представителями английской военно-морской миссии. Находившиеся на Черноморском флоте члены миссии Фокс и Эмброуз путем личного наблюдения и бесед с командным составом пытались подробно выяснить, какое вооружение имеется на том или другом корабле, каковы их тактические и ходовые качества и т. д. [503] В ноябре 1941 г. сходное сообщение об активизации разведывательной деятельности сотрудников английской военно-морской миссии в Архангельске, основанное на агентурных данных, направил в Москву 3-й отдел Беломорской военной флотилии. Источник сумел в имевшиеся у него 15 минут ознакомиться на борту английского тральщика «Брамбл» с секретной книгой «Кольский полуостров и Архангельск», содержащей подробное описание территории и примечание: «офицерам, пребывающим в Россию, следует уточнить и дополнить указанные в графе данные, в т. ч. о береговой и противовоздушной обороне г. Архангельска» [504].