Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Как и следовало ожидать, редакция «Уолл-стрит джорнал» не преминула тут же тиснуть передовицу, воспользовавшись докладом Комитета по разведке Сената США как новым козырем в кампании по дискредитации Уилсонов. Я сидела за своим рабочим столом в ЦРУ, когда прочитала редакционную статью от 20 июля, озаглавленную «Защита г-на Уилсона: почему специальному прокурору по делу Плейм стоит прикрыть лавочку». Весь ее смысл сводился к одному предложению: «Коротко говоря, все это расследование об утечке информации выглядит как обычные дрязги в политических кругах Вашингтона и попытка привлечь к судебной ответственности за политические разногласия. Специальному прокурору Патрику Фицджеральду пора бы свернуть лавочку». Вот так! Я упустила из виду основную цель и стратегию всей кампании по дискредитации, которая только теперь стала мне очевидной: доклад КР и вся кампания по подрыву репутации Джо использовались для того, чтобы сорвать расследование об утечке секретной информации, которое становилось все более опасным для Белого дома. Наконец я поняла, почему на Джо обрушились с такой яростью. В последующие месяцы многие надежные источники сообщали мне, что велись активные переговоры между канцелярией вице-президента и сенатором Патом Робертсом относительно того, как получше состряпать доклад, «подкорректировать» его содержание. Вот и говорите после этого о системе «сдержек и противовесов» и разделении властей!

Поэтому, когда мой коллега, сотрудник информационно-аналитического отдела, пришел ко мне в офис на следующий день после появления отчета КР, он лишь подтвердил то, что мне и до этого представлялось истиной, но о чем я, не будучи уверенной полностью, не высказывалась: что вовсе не я рекомендовала Джо для поездки. Он также напомнил мне о том, как телефонный звонок Пенни положил начало этой цепочке событий. Меня охватила волна мрачных предчувствий. Мне хотелось убедить коллегу выступить публично с изложением подлинных событий, но я не могла настаивать — поступить так означало бы оказать давление на свидетеля. Он должен был сам прийти к этому выводу. К сожалению, я почувствовала испуг и неуверенность в его голосе и поняла, что надеяться на него нельзя. Я поблагодарила его за то, что он дал мне об этом знать, и лишь с унынием посмотрела ему вслед.

Через несколько дней он пришел снова и закрыл за собой дверь. Он достал из нагрудного кармана смятый лист бумаги, развернул его и через стол протянул мне. Это было собственноручно написанное им заявление, в котором указывалось, что его свидетельские показания на заседании КР были вырваны из контекста и что именно он, а не я предложил Джо для поездки в Нигер. Заявление заканчивалось лестными отзывами о нашем с Джо патриотизме и преданности нашей стране. Я преисполнилась благодарности к нему. А затем он сказал, что показал заявление своему начальнику и просил разрешения повторно дать показания перед КР, но ему тут же недвусмысленно дали понять, что это невозможно. Еще он признался мне о своем ночном разговоре с женой, которая сказала ему: «Они сделают с нами то же, что сделали с Уилсонами». Она посоветовала ему не лезть на рожон. В ответ на все это я едва смогла выдавить «спасибо» и, склонив голову, углубилась в бумаги.

Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что мне, конечно, следовало немедленно обратиться к руководству ОБР и просить их о поддержке — внесении исправлений в доклад КР, в котором свидетельское показание аналитика ОБР было опущено. Я должна была непреклонно добиваться выяснения всех обстоятельств: отчего так получилось, что в отчете было абсолютно искажено, как и почему Джо выбрали для миссии в Нигере. Мне нужно было попросить моего коллегу дать мне его заявление, снять с него ксерокопию и на всякий случай положить ее на хранение в банковскую ячейку. Я должна была просить моего бывшего начальника (в тот момент он проходил языковую практику, готовясь к новому назначению на Ближнем Востоке), чтобы и он тоже прояснил свою роль в выборе Джо. Но ничего этого я не сделала. Я была слишком подавлена, чувствовала себя загнанной в угол и боялась неприятных последствий.

Доклад Комитета по разведке Сената США подготовил прекрасный плацдарм для нападок республиканцев, и они значительно прибавили обороты в преддверии Национальной конвенции Демократической партии, которая проходила в Бостоне 26–29 июля. Джо был приглашен туда для выступлений на различных запланированных мероприятиях, и каждое утро ему приходилось отвечать на расспросы журналистов о себе и о докладе КР. От журналистов он узнал, что Национальный комитет Республиканской партии разослал во все СМИ «убойный факс» с перечислением всех мыслимых и немыслимых обвинений против него. Было очевидно, что подобные атаки лишь генеральная репетиция того, что произойдет в дальнейшем, и Джо предупреждал своих друзей из окружения лидера демократов Джона Керри, чтобы они были начеку. Спустя несколько недель движение «Моряки-ветераны за правду» [38] «Моряки-ветераны за правду» (Swift Boat Veterans for Truth) — группа активистов, распространявшая информацию, которая ставила под сомнение достоверность данных о прошлом Джона Керри как ветерана вьетнамской войны. Несмотря на то что обнародованные сведения не были подтверждены фактическими доказательствами, ущерб, нанесенный имиджу Керри, оказался очень серьезным. в своей кампании против Керри воспользовалось теми же технологиями и теми же СМИ, которые ранее были задействованы против Джо. Их тактика заставила бы самого Джозефа Маккарти гордиться ими: нагнетание страхов, клевета, бесстыдное игнорирование правды и искажение действительности. Классическая тактика Карла Роува: бей по самому сильному месту противника. В случае с Джо это было его бесстрашное выступление в защиту правды, в случае с Керри — его безупречная военная служба.

Когда на нас обрушились все эти атаки, под самый жестокий удар попал, безусловно, Джо. Наиболее ярые республиканцы накинулись на его международный консалтинговый бизнес. Когда Джо в 1998 году после двадцати трех лет службы оставил работу в Госдепартаменте, он открыл собственную фирму-«бутик». Среди его клиентов были бизнес-корпорации, представители высших правящих кругов и некоммерческие организации, нуждавшиеся в стратегическом консультировании в сфере торговли и инвестиций в Африке и на Ближнем Востоке, где обстановка сопряжена с высоким риском. Его дипломатическая служба на Африканском континенте, во время которой он вел переговоры с диктаторами и улаживал острые конфликты, позволила ему завести личные контакты со многими африканскими лидерами. За ним закрепилась репутация человека знающего и безукоризненно честного в делах. В последние годы руководства администрации Клинтона он хотел использовать свою добрую славу с целью привлечь деловые круги Америки на Африканский континент, поскольку тогда казалось, что Африка уже стоит на грани подлинного экономического подъема, частично обеспеченного усилиями американского правительства по стимулированию торговли и более широкому выходу местных производителей на американский рынок.