Александр Лепехин - Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники

– Ну и дали финны жару нашим кострам! – ухмылялся «Петька».

А Кравченко, обследуя местность, набрел на превосходную баню, неизвестно каким чудом уцелевшую от снарядов. Судя по листовкам и прокламациям, здесь помещался финский штаб, но печь и котел были в полной исправности. В печах финны разбирались неплохо. Печи здесь складывали знаменитые. И Кравченко, как только увидел котел, решил устроить себе праздник по поводу взятия Кямяря.

Вместе с «Петькой» истопил он баньку финскими прокламациями. А тут и командир полка Рослый явился. Увидев пар, идущий от котла, Рослый понимающе подмигнул капитану. Отложили временно командиры свои дела, крепко прикрыли двери и вскоре исчезли в облаках пара. Так «отпраздновал» комбат свою крупную победу над врагом.

…123-я дивизия продвигалась к Выборгу. На подступах к городу предстояли новые серьезные бои.

18 февраля в 12 часов батальон капитана Кравченко, действуя в головном отряде дивизии, достиг опушки рощи. Здесь пехотинцы были встречены яростным огнем. Разведка и наблюдение установили, что силы противника были значительны.

Командир дивизии полковник Алябушев приказал атаковать противника двумя батальонами полка Рослого. Но атака была отбита. В наших батальонах было много убитых и раненых.

Роты залегли у самых надолб. Сюда подползали командир дивизии Алябушев и командир полка Рослый. Вдруг совсем рядом с командирами разорвался снаряд.

«И чего лезут под огонь, – сердито думал Кравченко, – Разве это их дело!..»

оставив всякую субординацию, он сурово предложил командирам спрятаться в воронку. Он знал, что жизнь командиров слишком дорога, чтобы отдавать ее под удар шальной пули. Командиры беспрекословно подчинились требованию капитана и, лежа в воронке, склонились над схемой наступлений, которую набросал Кравченко.

Однако наступление велось медленно. Приходилось с боем брать каждый клочок земли.

19 февраля наши роты начали теснить противника. В 100 метрах от финских позиций Кравченко из маленького окопчика следил за продвижением своего батальона, когда к нему подполз помначштаба полка капитан Коваленко.

– Приказ командира полка: развивать успех…

Капитан Коваленко не успел договорить. Удар. Разорвался снаряд. Перед глазами Кравченко все поплыло. Когда капитан пришел в себя, руки и лицо его были в крови, но никакой боли он не испытывал. А рядом лежал Коваленко с разбитой головой. Это его кровь была на лице у Кравченко.

Капитан потерял свое спокойствие.

– Ах, черти!.. Ах, сволочи!..

Кравченко выскочил из окопа. Что-то сразу же толкнуло его в грудь, острая боль пронизала все тело. Но он бежал вперед. К ротам… В атаку! А халат уже багровел от крови.

– Вы ранены, товарищ комбат, – закричал в ужасе «Петька».

Кравченко внезапно остановился, тускнеющими глазами посмотрел вперед на атакующую роту и упал.

Лейтенант Бобаченко нагнулся над ним. Кравченко что-то шептал. И последние слова его были такими же деловыми и будничными как всегда;

– За меня… остается… Грицак…

Бабаченко приказал увезти комбата. Он хотел сам отправить его, но не мог уйти с поля боя… А «Петька» раздобыл узкую финскую лодочку, положил на нее безжизненное тело капитана и, не обращая внимания на пули, сам почти без чувств от горя, повез своего «Чапаева» в тыл.

…Из блиндажа, в котором помещался командный пункт полка, выскочил Рослый. Он уже знал о случившемся несчастье. Майор подбежал к своему боевому другу. Он нагнулся над лодкой, долго смотрел на капитана, потом тихо поцеловал его в лоб. И вдруг капитан открыл глаза и чуть заметно улыбнулся, узнав майора.

– Жив, жив, – закричал Рослый. Голос его даже дрогнул от волнения. – Еще поживем, капитан, еще повоюем…

И он долго смотрел вслед санитарам, увозящим лодочку, легко скользящую по снегу.

Земля опять поплыла перед глазами капитана, и елки почему-то вздымались над ним корнями вверх. Это было странно, необычайно странно… Комбат глубоко вздохнул и больше уже ничего не видел…

18 апреля 1940 года Герой Советского Союза капитан Кравченко вернулся из госпиталя в полк.

Кравченко ехал из Ленинграда в Выборг поездом. Он смотрел в окно. Весеннее солнце растопило снега, и неузнаваемы были те места, где сражались его боевые роты, места, обильно смоченные горячен кровью его бойцов.

…Станция Кямяря…

Да… Как недавно и как давно это было!..

Маленький домик с высокой трубой мелькнул мимо окна вагона… Баня… Да это же та, знаменитая баня! Кравченко необычайно остро захотелось поскорей увидеть Ивана Павловича Рослого, друзей – командиров, бойцов, «Петьку»…

Но Рослый находился в Москве. Капитан Кравченко, назначенный помощником командира полка, с первых же дней стал командовать полком. А дни стояли горячие. Шла подготовка к первомайскому параду.

Вначале как-то непривычно было возвращаться к будничной учебе, строевым занятиям, маршировке. Будто и не было этих суровых дней войны… будто и не было той воронки перед дотом…

Но все это было… и бойцы стали иными, и сколачивать полк было легче во много раз.

В яркий весенний день Кравченко построил полк на плацу над самым заливом. И вдруг в воротах показался Рослый. Издалека виден был блеск золотой звездочки на его груди.

Никогда, кажется, капитан Кравченко не испытывал такого волнения. Старый боевой друг… Как он соскучился по нем!..

– Полк, сми-и-рно! – скомандовал Кравченко.

Полк замер.

Через весь плац пошел Кравченко навстречу командиру полка четким, сильным шагом прирожденного пехотинца. И вот они стоят друг перед другом на плацу, залитом весенним солнцем, и на них смотрит весь полк.

– Товарищ майор, – начал было Кравченко, но взглянул на петлицы друга и осекся… – товарищ половник! Полк построен для тренировки к первомайскому параду!

А глаза говорили о радости встречи, о мужественной дружбе, проверенной в боях…

– Здравствуйте, капитан, – сказал Рослый и пожал руку Кравченко. – Здравствуйте, товарищи!..

И полк дружно, одним выдохом ответил:

– Здравствуйте…

– А теперь, капитан, передайте командование начштаба. Вы мне нужны.

Они прошли вдвоем через плац, молча вошли в кабинет полковника и остановились посереди комнаты. Рослый положил руки на плечи капитана.

– Вот и повстречались, Ваня… – сказал он тихо. Первый раз в жизни назвал Кравченко по имени. – Вот и повстречались…

Ослепительно светит солнце над Выборгским заливом. Свежий ветер с залива развевает красные знамена над домами старого города Выборга.