Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

БАГРАМЯН Иван Христофорович (Ованес Хачатурович) (1897-1982) – советский военачальник, дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза. В 1915 г. добровольцем вступил в Российскую Императорскую армию. После Февральской революции и объявления Арменией независимости сражался против турецких войск – командовал сабельным эскадроном. В 1920 г. вступил в Армянскую Красную Армию, в 1924-м был направлен на учебу в Высшую кавалерийскую школу. В 1931 г. поступил в Военную академию им. Фрунзе, а в 1936-м попал в первый набор слушателей Академии Генерального штаба. В начале Великой Отечественной войны Баграмян руководил оперативным отделом штаба Юго-Западного фронта, был начальником оперативной группы Юго-Западного направления и начальником штаба Юго-Западного фронта. С июля 1942 г. он командовал армией, с ноября 1943-го – войсками 1-го Прибалтийского фронта. Войну закончил командующим войсками 3-го Белорусского фронта. С 1958 по 1968 г. занимал пост заместителя министра обороны СССР. Ушел из жизни последним из маршалов Великой Отечественной.

Приспособленная для круговой обороны баррикада в Киеве

Разрешение на отход войск из Киева было дано Ставкой Верховного Главнокомандования 17 сентября в 23 часа 40 минут. В ночь на 19 сентября части 37-й армии отступили из Киева и отошли на восточный берег Днепра. Командир 4-й дивизии войск НКВД полковник Ф.М. Мажирин вспоминал: «День 19 сентября выдался на удивление солнечным и теплым. Над Днепром чистое голубое небо. Часов в 11 утра фашисты открыли ураганный огонь по юго-западным окраинам города, а затем осторожно двинулись вперед, к мостам. Сигнал, и мы со своего командного пункта увидели столбы огня и дыма над ж/д мостом. Взлетел на воздух Дарницкий мост. Облитый смолой и бензином, вспыхнул деревянный Наводницкий мост. И вот прямо перед нашим КП на мосту сверкнула вспышка и черный султан взрыва подбросил вверх искореженные пролеты, затем воды Днепра сомкнулись вокруг груды обломков». После взрыва мостов через Днепр 37-я армия начала отступление на восток, к Яготину. Однако организованного прорыва уже не получилось. С 16 по 20 сентября произошло расчленение войск Юго-Западного фронта на несколько очагов сопротивления. Командир взвода зенитной артиллерии 55-й стрелковой дивизии 21-й армии А.С. Хоняк вспоминал: «Когда положение стало безвыходным, командир дивизиона взял на себя ответственность, приказал пушки взорвать и выходить из окружения группами. Я шел с пятью солдатами. Это Украина, степь, леса нет, укрыться негде. Ночь идем, днем прячемся в скирдах. Спали по очереди, чтобы кто-то наблюдал, не высовываясь. Так шли суток 5-7. Устали. Сон морил. Пистолет я держал в шинели. Продумал, что в случае безвыходного положения застрелюсь. Я отдыхал, а солдат, который дежурил, уснул. Немцы взяли нас сонных».

Основных очагов, где стихийно скопились части Красной Армии, к 20 сентября образовалось шесть. Очаг № 1 – из остатков 26-й армии в районе 20-30 километров к северо-востоку от Золотоноша; этот очаг, постепенно сокращаясь, держался до 24 сентября, пытаясь пробиться на восток в районе Оржица. Очаг № 2 - из остатков 37-й и 26-й армий в районе 40-50 километров к юго-востоку от Киева; этот очаг также держался до 23 сентября. Два очага № 3 и № 4 – из остатков 5-й, 21-й армий, это была так называемая «Пирятинская группа», которая вела борьбу до 23 сентября в районе 20-30 километров к юго-востоку и востоку от Пирятина, в непосредственной близости от кольца окружения. Очаг № 5 – из остатков 37-й армии в районе 10-15 километров к северо-востоку от Киева, продержавшийся до 21 сентября. Очаг № 6 – остатки 37-й армии в районе Яготина, сумевших организованно продержаться в кольце немецкого окружения до 24-26 сентября.

Противотанковый ров с баррикадой на улице Киева

Однако ни о какой массовой сдаче советских войск в плен речи не было. Окруженные держались до исчерпания возможностей к сопротивлению. От силового прорыва вскоре пришлось перейти к просачиванию. Маршал И.Х. Баграмян позднее отмечал, что «немцы весьма выгодно для себя использовали болотистую долину реки Сула. Они прочно заняли все мосты через реку небольшими отрядами при поддержке танков, а остальные силы расположили в глубине за рекой, как подвижный резерв. Из окружения ушли лишь те, кто незаметно для противника нашел глухое место переправы и через тропы пробился на восточный берег реки». Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М.П. Кирпонос разделил участь большинства окруженцев. Один из командиров штаба вспоминал: «Кирпонос был ранен пулей в левую ногу. С трудом добравшись до родника, он сел, накинув на плечи шинель, и усмехнулся: «Эх, не везет же мне на левую ногу!» К нему подошли Бурмистенко с врачом. Во время перевязки Кирпонос жадно курил. В это мгновение сбоку, метрах в четырех, взметнулось пламя. Разрыва никто из нас не слышал – всех оглушила и сбила с ног взрывная волна». Кирпонос был убит осколком немецкой мины. Вскоре вслед за командующим погибли начальник штаба фронта В.И. Тупиков, член Военного совета М.А. Бурмистенко и большая часть штабистов. Киевскому «котлу» было суждено поставить мрачный рекорд – он стал крупнейшим окружением за всю тысячелетнюю историю войн. Согласно подсчетам штаба Юго-Западного фронта, в окружение попали 532 тысячи человек. Из этого числа вырваться удалось всего лишь 15-20 тысячам красноармейцев. Бои немецких войск с окруженцами продолжались до конца сентября 1941 года. Своеобразным символом «Киевской катастрофы» стало малое число взятых Вермахтом в качестве трофеев советских танков – примерно 50 машин. Позднее в своих мемуарах Гудериан написал: «Бои за Киев, несомненно, означали собой крупный тактический успех. Однако вопрос о том, имел ли этот тактический (выделено нами. – Прим . авт . ) успех также и крупное стратегическое (выделено нами. – Прим . авт . ) значение, остается под сомнением».

Подразделение Вермахта в предместье Киева. Сентябрь 1941 г. На переднем плане – автомобиль S.gl.Einheits-Pkw, далее – мотоцикл и 3-тонный грузовик «Форд»