Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Севастопольский бронепоезд «Железняков» в боевом рейде. Май 1942 г. На снимке видны корабельные башенные установки 34-К с орудиями калибром 76,2 мм и 12,7-мм крупнокалиберные пулеметы ДШК. С 7 ноября 1941 г. «Железняков» совершил 140 боевых рейдов на передовую. Бронепоезд погиб 28 июня 1942 г. под рухнувшими во время налета немецкой авиации сводами Троицкого тоннеля

Около двух часов ночи 29 июня немцы начали постановку дымовой завесы. Когда Северная бухта была густо затянута дымом, на воду было спущено 130 штурмовых лодок. Под прикрытием мощного артиллерийского огня и дымовой завесы немецкие солдаты пересекли Северную бухту и высадились на ее южном берегу. На этом направлении в Приморской армии были слабые части, а форсирование бухты противником считалось маловероятным. Более вероятной советское командование считало высадку тактического десанта в тылу первого сектора обороны Севастополя. Фон Манштейну же удалось нанести удар там, где его не ждали. Переправившиеся через Северную бухту немецкие части фактически одним прыжком вышли в тыл войскам первого и второго секторов. Одновременно с десантом началось наступление вдоль Ялтинского шоссе. Здесь немцами были задействованы радиоуправляемые танкетки. Вермахту удалось выйти на Сапун-гору и овладеть плато, что привело к коллапсу всей советской обороны.

К утру 30 июня стало очевидно, что оборона Севастополя подорвана потерей Сапун-горы и разраставшимся немецким плацдармом на берегу Северной бухты. Кроме того, были потеряны передовые склады, что сделало ситуацию с боеприпасами просто ужасающей. В этот момент было принято одно из самых спорных решений: эвакуировать командный состав Черноморского флота и Приморской армии. С практической точки зрения это был объяснимый ход. Офицер, а тем более командир соединения и объединения – это чересчур ценный ресурс, чтобы разбрасываться им во время тотальной войны. Из окруженной в Сталинграде 6-й армии Фридриха Паулюса самолетами будут вывозить генералов и просто старших офицеров, в частности танкистов и саперов. Позднее на Западном фронте многие из них доставят союзникам немало хлопот. Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский обратился к командованию направления с донесением, прогнозирующим исчерпание возможностей обороны в течение двух-трех суток. Как вывод из этого тезиса он запрашивал разрешение на эвакуацию самолетами командиров и ответственных работников. Вечером того же дня Октябрьский вылетел на Кавказ. Помимо него 30 июня на 13 «дугласах» было вывезено 232 человека. Хотя справедливости ради следует отметить, что самому Октябрьскому никакого разрешения на отлет из Севастополя не требовалось. Еще в апреле 1942 года народный комиссар ВМФ Н.Г. Кузнецов настаивал на переносе командного пункта Черноморского флота на Кавказ, но командующий флотом настоял на том, чтобы остаться в Севастополе. Тогда это была личная инициатива Октябрьского, поэтому трудно было требовать от вице-адмирала остаться в осажденном городе и разделить судьбу его последних защитников.

Башня № 2 батареи береговой обороны № 30, поврежденная огнем немецкой артиллерии. Июнь 1942 г.

На помощь осажденному Севастополю. Моряки лидера эскадренных миноносцев «Ташкент» грузят на борт 76-мм дивизионную пушку Ф-22УСВ. Июнь 1942 года

Посадка на подводные лодки командования Приморской армии и Севастопольского оборонительного района проходила на глазах у сотен людей. Поэтому, естественно, не обошлась без эксцессов. Из толпы прозвучали не только ругательства в адрес командования, но и автоматная очередь, попавшая в шедшего перед генерал-майором И.Е. Петровым начальника отдела укомплектования Приморской армии. Подводная лодка Щ-209 приняла на борт 63 человека из состава Военного совета Приморской армии и штаба армии. Экипаж, боясь перегруза, сталкивал обратно в воду пытавшихся взобраться на палубу красноармейцев и матросов, достигших лодку вплавь в надежде эвакуироваться. Ночью подлодка вышла в Новороссийск. Утром за ней последовала подводная лодка Л-23, увозя на своем борту 117 человек руководящего состава Севастопольского оборонительного района и города. Однако многие командиры остались со своими бойцами. Начальник штаба береговой обороны подполковник И.Ф. Кобалюк вернулся назад и передал, что погибнет вместе с батареей, военный комиссар 3-й особой авиационной группы ВВС Черноморского флота полковник Б.Е. Михайлов добровольно сошел с последнего самолета и погиб 1 июля в Херсонесе. Остался в Севастополе командир пограничного отряда войск НКВД подполковник Г.А. Рубцов. Позднее, чтобы избежать плена, он застрелился. Находясь на борту подводной лодки, попытался застрелиться генерал-майор Петров, но его удержали сослуживцы.

Выгрузка боеприпасов с борта лидера эсминцев «Ташкент» в Севастополе. 1942 год

Расчет зенитного 12,7-мм пулемета ДШК лидера эскадренных миноносцев «Ташкент» отражает налет авиации Люфтваффе. 27 июня 1942 г. На воде фонтаны от разрывов вражеских бомб

Помимо самолетов и подводных лодок, вывозом людей занимались тральщики, сторожевые корабли и торпедные катера. Попытка эвакуировать на них 2 тысячи человек командного состава армии и флота в ночь на 2 июля провалилась: на подошедшие к берегу корабли попали те, кто смог до них добраться. На Кавказ в итоге прибыли 559 человек комсостава и 1116 человек младшего начсостава и рядовых.

Эвакуация командования произвела тяжелое впечатление на оставшихся защитников Севастополя. Люди почувствовали себя не только обреченными, но и преданными. Однако следует отметить, что не приказ об эвакуации командиров стал причиной развала севастопольской обороны, поскольку к моменту его появления оборона Приморской армии уже была потрясена до основания. После завершения боев немцами и их румынскими союзниками было заявлено о захвате 97 тысяч пленных. Это цифра представляется сильно завышенной, как минимум вдвое. На 1 июня 1941 года войска Севастопольского оборонительного района насчитывали 106 тысяч 625 бойцов и командиров. В течение июня в Севастополь было доставлено 23,5 тысячи человек в составе соединений и в качестве маршевого пополнения. Соответственно в войсках в Севастополе находилось 130 тысяч 125 человек. Потери убитыми и пропавшими без вести за июнь составили 31 тысячу 68 человек. В госпиталях скончалось 1207 человек. На Кавказ было вывезено 17 тысяч 894 раненых. С 1 по 10 июля из Севастополя так или иначе удалось вывезти еще 1726 человек. В осажденном городе осталось 78 тысяч 230 человек. Кто-то из них смог прорваться к партизанам, но многие погибли. В плен попал последний командующий севастопольской обороной генерал-майор П.Г. Новиков. С.С. Северинов вспоминал: «С рассветом 30 июня начались бомбежка и обстрел. Но наш сектор прочно держал оборону – силами автоматчиков да с помощью 45– и 76-миллиметровых пушек , гранат . У нас , связистов , были карабины с бронебойными пулями . Ближе к полуночи получена последняя радиотелефонограмма Петра Новикова (руководил обороной вместо эвакуировавшихся командиров): «С боями продвигаться к Камышовой бухте , при невозможности эвакуироваться – пробиваться в горы» . Пытались пробиваться вдоль скального берега , использовали доски , надували брюки - галифе , но бьющие об отвесные скалы волны не давали продвинуться . С наступлением темноты 2 и 3 июля попробовали выйти наверх, чтобы с боем пробиться к партизанам. Удалось немногим. Вновь опустились под скалы. Над нами по обрыву патрулировали фашисты. 4 июля к вечеру подошли их катера, вели огонь по укрывшимся в нишах и пещерах. Мы отвечали, расходуя последние патроны. Утром 5 июля снова увидели катера. Ответили огнем, но патроны кончились. Большинство в неравном бою погибло, оставшиеся попали в плен».