Александр Сладков - Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища

Справа, соответственно, комбат Виктор Тимченко, сейчас командует украинским ДОСААФом

Вот так. Одной проблемой меньше. Теперь главный вопрос остается решить. Запустить «шаттл». Но! Надо его сначала «заправить». После обеда, ближе к сдаче наряда, все свои силы бросаем в сортир. «Шаттл» – это ящик, похожий на небольшую карету. Только вместо лошадей в нее запрягают дневальных. Оглоблей нет, вместо них ручки, как у строительных носилок. Они прибиты к ящику на уровне «чуть выше колена». Сейчас мы занимаемся «заправкой». То есть вытряхиваем в «шаттл» из урн клочки газет, недвусмысленно испачканных чем-то коричневым. Надеюсь, происхождение такого колера объяснять не надо. И вот «шаттл» полон. Мы с Климом хватаемся за его ручки, отрываем от бетонного сортирного пола и волочем через все училище на кочегарку. Там у нас мусорка. Просто взять и вывалить содержимое на землю нельзя. Здесь есть своя хитрость. Упаси боже подойти с подветренной стороны. Как дунет! И полетят все эти бумажки говняные прямо в лицо. Мы опытные, справляемся четко.

Да, и еще. Почему именно «шаттл», откуда у мусорного ящика такое гордое имя? Все гениальное просто. Однажды… Вернее, ровно год назад в США случилось несчастье. Разрушился их космический челнок. И надо ж такому произойти – в тот же день и в КВАПУ произошла катастрофа. Наши дневальные следовали по маршруту казарма – мусорка. Вместе с ящиком. Как раз пролетали над училищным плацем. И тут ящик возьми да и развались. Экипаж остался цел. Но измазанные бумажки беспощадный ветер развеял по всему КВАПУ. Это не осталось незамеченным для Центра управления полетами (штаб). Наша несчастная рота была поднята по тревоге. И вот тут экипаж едва не пожалел, что не разбился. До полуночи все мы вылавливали эти «письма счастья» по территории. Несчастная история с «шаттлом» продолжилась. Внештатный батальонный сварщик Коля Волк (Волков) обязался сварить нам новый. Ну вы поняли, из железа. И ему это поручили. Варил Коля самозабвенно. Прямо в туалете. Его бы, скотину, первого надо было запрячь в этот ящик. Железо тяжелее дерева, надеюсь, это объяснять никому не надо. Особенно когда ты сам это железо несешь. Но в судьбу курсантов вмешалось само провидение. Первый день жизни нового «шаттла» близился к завершению. Его, как водится, забросали мусором и бумажками. Подняли на руки и давай выносить. О-па! А он не проходит. Не пролезает в дверной проем. Коля Волк (в рот ему тапки) ошибся в расчетах. Пришлось ему на скорую руку создавать классический экземпляр из фанеры.

Видео– и фотодокументов о разрушении мусорного «шаттла» над КВАПУ не сохранилось. Предлагаю секретные кадры нашего батальонного КВНа, заседание которого проводилось тайно, только для служебного пользования, потому как только сами себе и показывали.

Макет «шаттла» несу я (в авангарде) и Саня Загородний (в замыкании)

Новые дневальные, принимающие у нас наряд, первым делом заглядывают в туалет:

– «Шаттл» вынесли?

– Ребята! А как же, вы имеете дело с профессионалами!

Внимание! Это первая фраза, адресованная нашим сменщикам. Что сказано и каким тоном, это важно. Тут, как с патрулем, встретившим тебя в подворотне, любая мелочь имеет вес. Произносить первую фразу следует широко улыбаясь, доброжелательно, нежно, как на свидании с любимой девушкой. Главное – не переборщить, не сфальшивить, а то ведь в сушилке набросано, в Ленкомнате не подметено, как начнут проверять! И… У меня получается, действует.

– Ну все, нормально вроде, ребята… Наряд принят! Пойдем докладывать дежурным.

Пронесло… Видать, к моим профессиям дворника и посудомоя успешно прибавляются мусорщик и психолог. Я уже понимаю, с кем и как в армии надо говорить. И как мусор выкидывать.

– Строиться, товарищи курсанты!

– Строиться!!!

Нас равняют в большое каре. Батальон в полном составе. В центре, на «лобном месте» – Омеля, мой земляк из Монино. Он же курсант Омельченко Вова. Николай Иванович Ульянов, замполит, прохаживается перед строем, руки за спину. Чувствуется, что произошла трагедия. И Омеля имеет к ней самое непосредственное отношение.

– То, что произошло сегодня, выходит за все рамки! Это не просто проступок! Это предательство!

Да что ж такое произошло?! Барабанной дроби с виселицей не хватает! Последний раз нас вот так строили на первом курсе. Вывели вот так же одного курсанта из нашего батальона. Он поступил из армии, приехал из Афганистана. Планочка наградная у него на х/б висела, медали «За отвагу». На курсантских собраниях он, бывало, рассказывал о личном участии в разных боевых операциях. Правда, сильно краснел при этом. Выяснилось. Служил этот товарищ не под Кандагаром, а в Белоруссии.

А прошлое свое он придумал. Помню треск громкий, который мы все слышали, когда замполит погоны с него сдирал. А что теперь-то? Неужели Омеля на очереди? А замполит продолжает:

– И это в то время, когда все мы должны сплотиться вокруг нашей истории! Вокруг истории Коммунистической партии Советского Союза! Этот курсант!

Омеля скорбно молчит, свесив свою голову низко на грудь.

По идее, он должен стоять перед нами в белоснежных кальсонах. Так предателей в годы войны расстреливали. Да какой, к черту, предатель? Ну кого Омеля вот в таких масштабах мог предать? Замполит тем временем распалялся:

– Этот курсант предал наше героическое прошлое! Наше общее, дорогое нам прошлое!!!

Мне кажется, Омеля сейчас упадет в обморок. А бойцы расстрельной команды подхватят его под руки и поволокут к стенке. Замполит, теряя арсенал выражений, заглядывает Омеле прямо в лицо. Не переставая кричать:

– А??! А???!!

Быстрее б развязка. Я уже сам начинаю чувствовать себя виноватым. Может, я следующий. Может, все это просто прелюдия перед настоящим актом. Жестким, лошадиным, нетрадиционным.

– Сегодня этот курсант! На семинаре по истории КПСС! Забыл! Когда! Была свершена! Великая! Октябрьская! Социалистическая революция!!! И по его мнению! Она произошла! Вы только вслушайтесь! В восемнадцатом году!!!

Ооо… Вот это залет, забыть, когда произошла революция.

Перепутать семнадцатый с восемнадцатым. Так запросто и отчислить могут. Мы же партийный спецназ. Эх… На плац, ритуально грохая сапогами, вышагнул караул. Старшина из Омелинской роты, Вантуз, ну, в смысле, Самчук, и двое курсантов с «АКМ» за спиной. Неужели расстреляют?

– Пять суток ареста!!!

– Есть пять суток…

– Не слышу!!!

– Есть пять суток ареста!!!!

– Уведите!

Эх, Омеля, Омеля… Забыл, что ли, где учишься? Инкубатор партии. Многолюдные еще недавно комсомольские собрания быстро пустеют. Зато все больше и больше народу на собраниях членов КПСС. Партячейки создаются во взводах (там, где уже имеется более трех коммунистов), в ротах. На батальонных собраниях уже народу как на выступлениях товарища Ленина перед Финским вокзалом накануне взятия Зимнего. А к выпуску, говорят, вообще все станут коммунистами (даже я?!). Комсомольцами выпустят двоечников и предателей Родины. Ну и Омелю, наверное. За то, что год свершения революции позабыл. Пусть ты не знаешь основы строительной механики авиационных конструкций, пусть тебе неведомы тонкости науки под названием наземные средства связи и радиотехническое обеспечение… Даже не бежишь ты километр за четыре минуты и не подтягиваешься восемь раз, пусть. Но дату революции забыть? Какую дату – год! Такого залета в нашем военно-политическом училище еще не было.