Роман Бабаян - Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Что делать? Звоню нашему собственному корреспонденту в Лондоне Сергею Брилеву. Объясняю ситуацию — попали в «засаду», сидим в Сантьяго и не можем добраться до Фолклендских островов, которые принадлежат Британии. Нам предлагают лететь туда единственно возможным путём — через Лондон. Попросил выяснить ситуацию с британской стороны, как туда можно добраться из Чили?

Часа через два Сергей мне перезвонил. Сказал, что выяснил, как туда попасть. Я говорю:

— Только насчёт базы под Лондоном не рассказывай. Мы о ней уже знаем. До неё из Сантьяго далековато, и поэтому этот вариант нам не подходит.

Оказалось, что есть ещё один путь. Из города Пунта-Аренас. Это самая южная точка материка Южная Америка, город на берегу Магелланова пролива!!! Дальше только Антарктида!!! Но именно оттуда в Порт-Стэнли летает один четырнадцатиместный самолёт. Все эти данные наш коллега сбросил факсом, чтобы мы ничего не перепутали — этот листок с текстом я до сих пор храню как память.

Билеты до Пунта-Аренас купили без проблем — «ЛАН Чили» туда летали.

Вечером этого же дня вылетели в этот город. Кстати, в Пунта-Аренас мы полетели уже не вдвоём, а втроём. В Центре чилийско-российской дружбы мы познакомились с одним жителем Сантьяго, и он так нам понравился, что мы уговорили его полететь с нами — всё-таки хотелось на всякий случай иметь рядом с собой человека, знавшего местную специфику.

Звали его Хайме Кехеле. Совершенно уникальный человек — выпускник Московской консерватории, флейтист-виртуоз. В Сантьяго у него была семья — жена и две дочери. Играл в национальных оркестрах Великобритании, Франции и Колумбии. А когда приехал в Чили, на свою Родину, то столкнулся с невозможностью устроиться на работу по специальности. Никуда не брали — и лишь по одной причине: из-за того, что учился в Советском Союзе. Однажды ему чудом удалось выступить на одном из концертов, после которого к нему подошёл… сам Аугусто Пиночет, похлопал по плечу и сказал:

— Играешь ты прекрасно, несмотря на то, что учился у этих русских.

Но и признание диктатора не облегчило жизнь Хайме. Много лет этот замечательный музыкант был вынужден как-то выживать — продавать вместе с родственниками жены подержанные автомобили, заниматься еще какой-то ерундой. И вдруг — случайно, на какой-то музыкальной тусовке, он познакомился с младшей дочерью всё того же Аугусто Пиночета, которая также была музыкантом, преподавателем Чилийской национальной консерватории. И она поспособствовала тому, чтобы он смог получить несколько часов преподавания в консерватории.

И вот этот человек, занятый заботами о своей семье и находящийся в непростом материальном положении, едва познакомившись с нами в Центре российско-чилийской дружбы и услышав предложение отправиться на Фолкленды-Мальвины… согласился! Позвонил жене и сказал:

— Марисабель, привези мне тёплую куртку и зимние ботинки, я лечу на Мальвинские острова. Там сейчас холодно!

Супруга приехала в кафе, где мы в тот момент сидели, перекусывая перед поездкой в аэропорт (билеты в Пунта-Аренас были уже в кармане). Тёплые вещи она привезла, но при этом стала высказывать мужу претензии:

— Куда ты собрался, ты сошёл с ума, это же край земли, вспомни о детях!

Но доводы дамы не возымели действия, и отважный флейтист полетел вместе с нами, российскими журналистами, едва успев с нами познакомиться, на край земли.

Прилетев в Пунта-Аренас, мы увидели аэропорт, напоминающий, скорее, какой-то пункт обслуживания сельскохозяйственной авиации в колхозе советского времени. Терминал аэропорта бы похож на обыкновенный сарай длиной сто пятьдесят — двести метров. При этом людей — никого, кроме нас. Рейсы туда были очень редкими, и служащие примерно через полчаса после встречи очередного самолёта попросту расходились. Так же как и местные таксисты, перевозившие прилетевших пассажиров до города.

В терминале были стойки с указанием названий авиакомпаний, но они были больше похожи на прилавки деревенского рынка — деревянные, поцарапанные, словом, захолустье, глухая провинция.

Хотя при этом должен заметить, что сам по себе Пунта-Аренас — самый южный город Земли с населением более ста сорока тысяч человек — представляет немалый интерес для любителей истории и путешествий. До открытия Панамского канала город процветал в силу своего расположения у Магелланова пролива, через который осуществлялась торговля и связь с Атлантическим океаном. Сегодня же, в XXI веке, Пунта-Аренас живет в основном за счет туризма. Туристическая инфраструктура представлена здесь на вполне достойном уровне — любители экзотики теперь охотно его посещают. Тогда же, в 1997 году, там была глушь.

В своём письме, переданном по факсу, Сергей Брилев указал название авиакомпании, чей маленький самолёт летает на острова. Компания называлась «Атлас».

Но где искать эту авиакомпанию — непонятно. В аэропорту никого нет. На улице тоже пусто. Я решил внимательно осмотреть все стойки регистрации в зале аэропорта и на одном из этих деревянных прилавков вдруг увидел маленькую табличку с надписью: «Атлас»! То, что мы искали. На табличке был указан номер мобильного телефона и имя — причём имя явно славянское, то ли сербское, то ли хорватское. Что-то типа Иван Йовович. Причём написано всё это было от руки на деревянной дощечке с облупившейся краской, будто на каком-то киоске.

Я набрал номер — трубку взяли, значит, нам снова повезло. Я поздоровался по сербско-хорватски, сказал, что я «русски новинар», то есть российский журналист. Объяснил (также на сербско-хорватском), с какой целью мы оказались в Пунта-Аренас, что нам нужно на Мальвины. Последовала пауза — видно, мой телефонный собеседник был сильно удивлён. Потом ответил — тоже на сербско-хорватском. Подтвердил, что долететь можно только на его самолете, потому что кроме него туда больше никто не летает.

Я обрадовался, поспешил спросить — где и как можно купить билет? Ответ последовал просто потрясающий. Оказывается, никакого расписания у этого маленького самолёта нет, он летает только тогда, когда набирается полное количество пассажиров — четырнадцать человек. Тут я уже осторожно интересуюсь:

— Сколько же билетов у вас сейчас продано на очередной рейс?

Оказалось, что ни одного. Я ещё более осторожно узнаю — сколько времени в среднем проходит, пока купят билеты на все места? Сколько дней или недель…

Хозяин самолёта, он же пилот, спокойно так ответил, что обычно проходит месяц или два, а иногда и три. На Мальвины люди летают очень редко, и в основном — любители экстремального туризма.

Объясняю, что не могу ждать месяцами, у меня там срочное дело. Командировка и т. д. Слышу в ответ, что мне сочувствуют, но помочь не могут — не терпеть же убытки из-за российских тележурналистов. Тогда я прошу авиавладельца приехать в аэропорт — он соглашается.