Елена Калашникова - Траектория судьбы

– А теперь попрошу вас посмотреть, сколько патронов в ленте использовано. – Выпрямившись в полный рост, Борис Леопольдович отошел в сторону.

– Вы правы, израсходовано ровно тридцать два патрона, – потряс пулеметной лентой представитель ГАУ и, видимо, не веря до конца в свершившееся, поставил испытателю еще одну задачу: – Продолжим эксперимент. Попытайтесь сделать семьдесят восемь выстрелов.

– Не будем пытаться! – уверенно произнес Канель. – А просто сделаем.

Он дал длинную пулеметную строчку и вновь предоставил возможность представителю ГАУ проверить количество израсходованных в ленте патронов. Заказ оказался выполненным – один в один!

Как правило, Борис Леопольдович побеждал и в другом соревновании, которое иногда устраивали инженеры-испытатели, – в стрельбе из пистолета по кирпичу. Он обычно без промахов рубил кирпич на половинки, постепенно доводил его выстрелами до малюсенького кусочка, который потом превращал в крошки…

Так что у Канеля было чему поучиться. Особенно любили общаться с ним молодые инженеры, офицеры, вливавшиеся в группу испытателей после окончания Артиллерийской академии или военных училищ. Однажды К. А. Барышев, служивший тогда еще в отделении испытателей, с удивлением поделился со мной:

– Я вот попросил Бориса Леопольдовича посмотреть мой отчет по испытанному образцу, так, не поверишь, он, едва пробежав страничку глазами, отложил ее и слово в слово повторил все по памяти, а потом указал на слабости некоторых моих формулировок. Надо же…

Барышеву еще не раз пришлось прибегнуть к умению и опыту своего старшего коллеги. Все это ему, как он позже скажет, очень пригодилось, когда он вплотную занялся конструированием.

Военные годы и послевоенный период были временем интенсивной, плодотворной работы по совершенствованию оружия и методов его полигонных испытаний, а также специальных исследовательских работ по оружейной проблематике. Работа испытателей в сороковые и пятидесятые годы, особенно в военное время, проходила в исключительно напряженных условиях – большое число испытаний, крайне сжатые сроки.

В тяжелую военную пору шла не только доработка изделий, поступавших на снабжение фронта, но и разрабатывались новые образцы, делались заделы для новых оружейных комплексов. Много проблемных вопросов по доработке оружия возникало в процессе освоения массового производства новых изделий. При их решении требовалось большое количество испытаний и экспериментально-технических исследований не только на полигоне, но и непосредственно во фронтовых условиях.

На фронт командировались и конструкторы, и испытатели. Так, я уже упоминал, на Ленинградском фронте находился разработчик пистолета-пулемета ППС А. И. Судаев. Будучи ведущим специалистом по испытаниям, доработке конструкции и созданию руководства по эксплуатации нового станкового пулемета системы Горюнова (СГ-43), выезжал в 1944 году в части 3-го Украинского фронта для организации войсковых испытаний пулемета инженер-капитан В. Ф. Лютый.

Василий Федорович за три месяца пребывания в действующих частях, участвовавших в наступательных боях, непосредственно на передовой смог убедиться в высоких боевых качествах нового оружия. Анализируя результаты полигонных испытаний и учитывая выявленные недостатки при войсковом применении нового оружия, В. Ф. Лютый подготовил рекомендации по усовершенствованию СГ-43. Работа, которую он осуществил во фронтовых условиях, позволила впоследствии провести модернизацию пулемета.

Инженер-капитан Лютый был награжден за это орденом «Знак Почета». Но не просто сложилась его дальнейшая судьба: в 1951 году я с сожалением узнал о том, что хорошо известный мне по работе на полигоне Василий Федорович Лютый был осужден за «антисоветские высказывания». В то время он работал уже в одном из московских институтов, и какой-то его «доброжелатель» донес на него в КГБ. В 1955 году, через два года после смерти Сталина, Василия Лютого реабилитировали и восстановили в воинском звании. В отставку он ушел, будучи полковником Советской Армии. Последние годы он жил и работал в Киеве…

Повышение требований к оружию сделало необходимым и совершенствование методов его испытаний с максимальным приближением их к реальным условиям боя. В связи с этим были разработаны новые методики испытаний, а полигон оснастили современным оборудованием и средствами лабораторного обслуживания. Эта работа была завершена к середине 1950-х годов.

Испытания по новым методикам стали более жесткими. Многие опытные образцы не выдерживали испытаний, особенно в условиях воздействия на оружие различных «факторов окружающей среды». Потребовались новые подходы к его конструированию, применение более прогрессивных принципов проектирования. Кто из разработчиков с этой задачей справлялся лучше, тот и выигрывал соревнования.

Организационно-техническое руководство работой испытательных подразделений на полигоне осуществляли инженер-полковник Н. А. Орлов и его заместитель инженер-подполковник Н. А. Цветков. Всю работу по научной части, по экспериментально-техническим исследованиям координировал на полигоне инженер-полковник Н. С. Охотников – заместитель начальника полигона генерала И. И. Бульбы, а затем и сменившего Бульбу инженер-полковника И. Т. Матвеева.

С большим уважением относились к Охотникову конструкторы, инженеры и техники. Скупой на слова, Николай Сергеевич умел выделить главное в проблеме. Его ценили за глубокую техническую эрудицию. Испытатели считали: если отчет по испытываемому образцу прошел «сито» Охотникова и не возвращен, значит, можно вздохнуть с облегчением. Разговаривая с подчиненными в рабочей обстановке, Николай Сергеевич обычно покручивал очки за одну из дужек, и по тому, в каком темпе он это делал, можно было понять, нравится ли ему отчет, доволен ли он проделанной работой или нет.

К заместителю начальника полигона относились по-особому тепло еще и потому, что знали о его, можно сказать, жизненной трагедии. Отец Николая Сергеевича до революции был предводителем дворянства в одной из крупных губерний. Его родной брат служил у Врангеля, а затем эмигрировал. Сам Охотников был высокообразованным офицером – в 1934 году закончил Артиллерийскую академию и до войны служил начальником одного из отделов полигона. А перед самой войной «кто-то» обратил внимание руководства ГАУ на сомнительное происхождение подполковника Охотникова и его уволили из рядов Красной Армии.

Оставшись на полигоне, Николай Сергеевич пытался добиться правды, и, как говорили, ему помогло личное обращение к Сталину, в котором он просил дать ему возможность служить в армии. К этому ходатайству добавилась просьба его сослуживца полковника Бульбы. В 1942 году Охотников был восстановлен в звании подполковника и через некоторое время назначен заместителем начальника полигона. Проработав в этой должности на полигоне более десяти лет, Охотников перешел в научно-исследовательский институт, где работал в тесном контакте с выдающимся теоретиком и практиком оружейного дела В. Г. Федоровым.