Бонапарт Наполеон - Путь к империи

Пезаро возбудил всеобщее негодование. Он погубил свое отечество, а сам бежал в Вену. Батталья искренне сокрушался о гибели своего отечества. Давно осуждая путь, которому следовал Сенат, он заранее предвидел эту катастрофу. Он умер через некоторое время, оплакиваемый всеми честными людьми. Если бы его послушали, Венеция была бы спасена. Дож Манини, присягая на верность Австрии, упал замертво на руки стоявшему подле Морозини, который стал комиссаром императора.

С получением приказа об объявлении войны Венеции ее материковые владения восстали против столицы. Каждый город провозгласил свою независимость и установил свое собственное правительство. Бергамо, Брешиа, Падуя, Виченца, Бассано, Удине организовались в отдельные республики. Таким же образом возникли республики Циспаданская и Транспаданская.

Ими были приняты принципы французской революции. Монастыри они упразднили, но не коснулись религии и сохранили собственность белого духовенства, учредили национальные поместья и отменили феодальные привилегии. Лучшие представители дворянства и крупных собственников вступили в гусарские и конноегерские эскадроны, названные «Почетной гвардией». Из низших классов образовались батальоны национальной гвардии. Национальные цвета этих новых республик были общеитальянские.

Несмотря на чрезвычайную бдительность Наполеона по отношению к злоупотреблениям и хищениям, их в данный момент происходило больше, чем в какую-либо другую пору этой войны. Страна была разделена на две крайне возбужденные партии; страсти разгорались все сильнее, люди становились все более отчаянными.

Во время сдачи Вероны был разграблен ломбард этого города, в котором хранилось ценностей примерно на сумму около 7–8 миллионов. Интендантский чиновник Буке и гусарский полковник Ландрие были обвинены в этом грабеже, тем более возмутительном, что ему предшествовали и за ним последовали другие преступления в целях его сокрытия. Все, что оказалось в домах подсудимых, было возвращено городу, но ущерб оставался тем не менее очень значительным.

Генерал Бернадотт был отправлен в Париж со знаменами, захваченными у венецианских войск, и с теми, которые были взяты при Риволи и в Германии у армии эрцгерцога Карла. Он вручил эти знамена Директории за несколько дней до 18 фрюктидора [76].

I. Главная квартира в Момбелло. – II. Переговоры с Генуэзской республикой. – III. С сардинским королем. – IV. С папой. – V. С Неаполем. – VI. Республики Циспаданская и Транспаданская. Эти республики сливаются в Цизальпинскую республику. – VII. Переговоры с Граубюнденом и Вальтелиной.

Момбелло – замок, расположенный в нескольких лье от Милана, на холме, господствующем над всей равниной Ломбардии. Французская главная квартира находилась здесь в течение мая и июня. Знатнейшие дамы Милана являлись туда ежедневно, чтобы выразить почтение Жозефине [77].

Там находились австрийский посланник и папский представитель, а также посланники королей неаполитанского и сардинского, республик Генуэзской и Венецианской, герцога Пармского, швейцарских кантонов и нескольких германских государей. Присутствие там всех генералов, а также властей Цизальпинской республики и депутатов от городов, множество курьеров из Парижа, Рима, Неаполя, Вены, Флоренции, Турина, Генуи, которые прибывали и отъезжали ежечасно, весь образ жизни этого огромного замка побудили итальянцев назвать главную квартиру Момбелльским двором.

Действительно, это был блестящий двор. Переговоры о мире с императором, политические дела Германии, судьбы сардинского короля, Швейцарии, Венеции, Генуи решались там. Момбелльский двор совершил несколько поездок на озеро Лаго-Маджиоре, на Борромейские острова, на озеро Комо. Он останавливался там в различных дачных постройках, расположенных вокруг этих озер. Каждый город, каждый поселок хотели проявить себя и оказать внимание и уважение освободителю Италии.

Дипломатический корпус был поражен всем, что видел. Генерал Серюрье отвез Директории последние знамена, взятые у эрцгерцога Карла. «Этот генерал, – писал Наполеон, – выказал в двух последних кампаниях столь же много воинского таланта, сколь и гражданской доблести. Его дивизия одержала победу у Мондови, сильно способствовала победе при Кастильоне и взяла Мантую. Она отличилась при переправах через Тальяменто и через Изонцо и особенно при взятии Градиски.

Генерал Серюрье строг к самому себе и тогда так же строг к другим. Непреклонный ревнитель дисциплины, порядка и добродетелей, наиболее необходимых для поддержания общества, он презирает интриги. Это создает ему врагов среди людей, которые всегда обвиняют в отсутствии гражданского чувства тех, кто хочет, чтобы соблюдались законы. Я полагаю, что он очень пригоден для командования войсками Цизальпинской республики. Прошу возможно скорее вернуть его на вверенный ему пост».

Серюрье был отлично принят в Париже. Прямота его характера там всем понравилась. Он совершил поездку в департамент Эн, на свою родину. Он придерживался всегда очень умеренных взглядов в отношении принципов революции, но по возвращении из Франции Серюрье стал упорно и горячо ратовать за республику – настолько возмутили его распущенные нравы, которые ему пришлось наблюдать в Париже.

В момент прибытия французской армии в Венецию из этого города скрылся граф д’Антрег. Он был задержан в Бренте войсками дивизии Бернадотта и отослан в главную квартиру в Милан. Граф д’Антрег происходил из Виваре. Депутат от дворянства в Учредительном собрании, он был горячим патриотом в 1788 и 1789 годах, но с открытием собрания изменил своей партии, эмигрировал, был одним из главных агентов заграницы и превратился в заправского интригана.

В Венеции он находился около двух лет под видом атташе английской миссии, но на самом деле был посланником контрреволюции и стоял во главе всех шпионских и мятежных заговоров против французской армии. Подозревали, что он играл важную роль в веронской резне. Генералы Бертье и Кларк провели проверку всего найденного у него в портфеле, составили опись документов, сделали на них пометки и отослали все в Париж.

В ответ французское правительство приказало, чтобы д’Антрег был доставлен в Военную комиссию для суда над ним по законам республики. Но тем временем он заинтересовал Наполеона, который виделся с ним несколько раз. Сознавая всю опасность своего положения, он постарался понравиться тому, от кого зависела его судьба, говорил с ним без утайки, раскрыл все тогдашние интриги и нанес своей партии даже больший ущерб, чем было необходимо.