Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Я не могу при сем случае пройти в молчании и о хотинской капитуляции, поскольку она теперь меня тяготит, видя, что оба осаждающих корпуса остаются еще позади, а отпущенный гарнизон уже к Рябой Могиле пришел, и их одна большая куча и с обеими пашами от непорядку ведущего забрела вовсе с дороги в лагерь генерала Каменского, через которого я принял смелость сделать их главному Осман-паше подарок горностаевой шубой, знаком того удовольствия, что он имел из нечаянно сделанного с ним знакомства.

Их препровождающей австрийский полковник Караджа, посылкой разных турок вперед и назад через мой лагерь и весь мой стан им открыли в том даже, чтобы я для скорейшего возвращения их конвоя и подвод к Ботушанам и мои передовые посты назад подвинуть настоял, но тщетно.

Что до неприятеля, то стоит он еще все против Рябой Могилы и по всем сказкам [показаниям] военнопленных и беглецов все в том намерении, чтобы идти на Яссы и их отобрать, для прикрытия которых и моих между Прутом и Жижей свезенных тягостей [тяжестей], и я должен и генерала барона Эльмпта с его дивизией и иные отряды на той стороне держать, и как по уважению многих причин полагать до́лжно, что он при моем наступлении от боя будет уклоняться и, имев большою частью конницу, нас на обеих сторонах реки Прута беспокоить, то я и намереваюсь приказать генералу графу Салтыкову, или, ежели он не ускорит, – иному генералу, идти через Орхей к Кишиневу, чтобы сим движением отвлечь его на закрытие Бендер и Бессарабии, и по разделении его сил и лучшем открытии прямых его видов, тогда удобнее соединенными силами к делу или вовсе от сих мест удалиться принудить, и тогда Прут перейти и подать ему зависть на Валахию, а тем самым и желанию императора некоторым образом удовлетворить, и Молдавию обеспечить.

И чтобы все с хорошими успехами сделаться могло, ежели бы только подвозы с провиантом и фуражом не терпели остановок и всякий раз за армией следовать могли и генерал граф Салтыков был уже в движении; но, к моему большому сожалению, не все идет, всемилостивейшая государыня, по-прежнему и по моему желанию…

От Очакова я не имею тоже никаких известий – и с которыми я однако же весьма должен мои все меры в рассуждении предстоящих нужных распоряжений соображать, а слух, рассеявшийся о бунте в Константинополе и о перемене султана и ханов, не подтверждается и кажется быть затейным [умышленно пущенным].

Вашего императорского величества верноподданнейший

На реляции ваши от 15 сентября отлагали мы вам ответствовать в ожидании действительного занятия города и крепости Хотина оружию нашему и союзника нашего покоренного. Получив известия об исполнении того, успех сей, к особливому удовольствию нашему без всякой почти потери одержанный, относим, прежде всего, к вашим усердным и благоразумным распоряжениям, а затем поручаем вам, генералу графу Салтыкову и всем в атаке помянутого города подвизавшимся, объявить наше монаршее к ним благоволение.

В то самое время, когда император через посредство принца Кобургского предложил вам желание свое о вступлении вашем с армией в Валахию, посол его, граф Кобенцль [116], учинил и здесь министерству нашему такое же представление. Сколь ни желали бы мы, с одной стороны, удовлетворить требованиям союзника нашего и отвлечением немалой части сил неприятельских, на армию его наступивших и оружие в земли его принесших, облегчить его действия в общую нашу пользу; с другой же – совершенным занятием Молдавии и Валахии и поражением войск турецких заставить неприятеля нашего помышлять и стараться о мире; но над всеми сими выгодами превозмогают те уважения, что, прежде всего, войска неприятельские, против Рябой Могилы стоящие, еще не разбиты и, может быть, уклонятся от боя с армией, вами предводимой, держась по левому берегу Прута и в Бессарабии.

Следовательно, при переходе вашем на правую сторону той реки и отдалении в Молдавию и Валахию легко могут обратиться или на помешательство осаде Очакова, или же, по крайней мере, делать разные набеги в Молдавию и отымать подвозы пропитания к армии Украинской, а иногда распространить поиски их и на пределы Польши или же и наши; второе – что время позднее скорее убеждает помышлять об успокоении войск на зимние квартиры, дабы на будущую кампанию стать не с изнуренными силами; и третье – что по дальности расстояния, прежде нежели вы Бухареста и других мест достигли бы, без сомнения, дело между армиями императорской и турецкой кончено быть долженствует.

Со всем тем, однако же, если поможет вам Бог поразить неприятеля, на левом берегу Прута держащегося, наипаче же по взятии Очакова, слагаем на попечение и распоряжение ваше перенести действия оружия нашего на правый берег означенной реки, главною ли частью или отрядами – по лучшему вашему усмотрению, и распространить оные хотя и в Валахии, коль далеко положение ваше, связь с другой армией, время и удобность дозволят.

Мы приказали внушить наисильнейше графу Кобенцлю, поскольку нужно есть, чтобы генералы союзника нашего излишними их притязаниями не наносили затруднений, но усердно споспешествовали общей пользе, исполнением советов и требований ваших как полководца, которого знанию и искусству наилучшим служат доводом собственные его дела.

По взятии Очакова мы надеемся, что вы о дальнейших действиях с нашим генералом-фельдмаршалом князем Потемкиным-Таврическим условитесь и на мере положите.

Пребываем вам императорскою нашею милостью всегда благосклонны

Государыня всемилостивейшая!

По предложениям так часто и скоро переменяемым, что мне делают союзные генералы, я не могу уже сомневаться, чтобы они не имели запасных и со временем и обстоятельствами сходствующих наставлений, и что доказывается моей перепиской с принцем Кобургом совершенно и из которой ваше императорское величество всевысочайше увидеть изволите все те заботы, в которые меня сей принц непрестанно вводит и часто заставляет медлить и моими всеподданнейшими донесениями.

Он стоит теперь в Романе со всеми своими войсками, за исключением тех, кои с генералом Зауэром пошли в Галицию, и принц Делинье, который из Ясс почти через день ко мне приезжает, хотел на несколько дней туда ехать для лучших пояснений наших недоразумений о Молдавии [117]. Но по известию, что принц Кобург сам сюда ехал, с половины дороги, как слышу, в Яссы возвратился; и с ним вчера в моем лагере были и мне двоякое предложение сделали, касательно зимних квартир.