Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
- Название:Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «5 редакция»
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-68456-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала краткое содержание
(1725—1796) гремело как минимум не меньше, чем имена Суворова, Кутузова и других военачальников, прославлявших русское оружие. Павел I называл Румянцева «русским Тюренном», сравнивая с величайшим полководцем Франции XVII века. А Суворов постоянно подчеркивал, что он – ученик Румянцева.
Великий полководец, чтобы именоваться таковым, обязан выигрывать великие битвы; при этом можно побеждать в великих битвах – и не быть великим полководцем. Нужны талант, смелость, гибкость мышления, умение выйти за общепринятые рамки. П. А. Румянцев всеми этими качествами обладал сполна. Он был не просто военачальником – он был реформатором военного искусства. Во главу угла Румянцев ставил маневр, выбор выгодной позиции, победу не любой ценой, а с наименьшими потерями. Все гениальное кажется простым: если противник успешно использует некий прием – значит, нужно не подстраиваться под него, а найти эффективный ответ. И если палочная дисциплина дает сбои – нужно что-то менять.
Просто-то оно просто, да только именно Румянцев первым догадался, что против турок, перед которыми пасовали многие прославленные европейские полководцы, следует ставить войска не в линию и не ждать нападения, а искать противника и нападать на него глубоко эшелонированным строем. И он же первым в русской армии стал уделять внимание боевому духу армии, ее моральной подготовке, понимая, что одной муштрой хорошего солдата не воспитать.
Но прошло время – и имя Румянцева по каким-то малопонятным причинам стали задвигать на второй план. Ушли в тень, стали приписываться другим и его блистательные победы – взятие Кольберга, разгром турок при Ларге и Кагуле. И вот уже благодаря авторам псевдоисторических романов Румянцев превратился едва ли не в карикатурный образ.
К счастью, историческая справедливость все еще существует. И она безо всяких сомнений свидетельствует: Петр Александрович Румянцев – выдающийся полководец и дипломат, величие которого не подвластно времени и переменчивым историческим эпохам…
Представленные в данном издании труды П. А. Румянцева-Задунайского, посвященные организации и реформированию русской армии, представляют особый интерес. А о его гениальных победах при Гросс-Егерсдорфе, Кунерсдорфе, Кольберге в Семилетнюю войну 1757—1763 гг. и при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле – в Русско-турецкую 1768—1774 гг. рассказывают многочисленные исторические документы, а также опубликованные в качестве приложения труды известных российских историков Д. Н. Бантыша-Каменского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.
Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. А. Румянцева-Задунайского включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.
Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Первое, и, как кажется, ими желаемое, состояло в том, чтобы вся часть за Серетом их войскам оставлена была, другое – чтобы при занятии войсками вашего императорского величества всей Молдавии их войскам идти зимовать в их границы в Буковину и Галицию; и как то и другое многого внимания требует, то я и не посмел собою их принять, а предоставил на доклад вашему императорскому величеству с просьбой, чтобы все то мне письменно сообщено было, что и обещано.
К сим и иным многим причинам, кои в моих всеподданнейших донесениях… описаны и мне так в поисках над неприятелем, как и в распоряжениях в Молдавии, мешали, я должен приложить еще и слух, который здесь сделался гласным, об удержании оружия между императором и великим визирем – и что первый находится уже в Тимишоаре, а другой, оставив в Мегадии сераскира, вывел все свои войска из Баната и по уверению вновь ко мне присланного от Осман-паши драгомана Османа идет на зимнюю квартиру в Шумлу.
И хотя оба помянутые принцы сии известия порочат, и я по многим убеждениям не должен давать веры им, но не меньше однако же и полагать быть чему-либо на то похожему, понеже они отступление великого визиря приписывают многим, но все однако же неизвестным причинам.
И первый, без того уверительно ни сам бы вдруг приостановиться, ни так скоро генерала Сплени, кой своим походом спешить был должен, в Трансильванию к себе поворотить не мог, и я по сему слуху, которой и означенным подосланным ко мне драгоманом Османом, так как всеми пленными турками и беглецами из турецкого лагеря единогласно быть справедливым утверждается, должен больше, нежели когда, внимать теперь на непосредственную пользу вашего императорского величества и того весьма остерегаться, чтобы неосмотрительным шагом не выйти из надлежащего положения и из всей связи и с другой армией вашего императорского величества, и с Польшей, из которой подвозы провианта становятся весьма тоже трудны, понеже от некоторого времени поляки не только на те, но и на почты подводы давать отказывают; а в рассуждении открывающихся волнений, по совету вашего императорского величества посла графа Штакельберга, мы и вовсе от сих требований отступать должны.
Генерал граф Салтыков идет все тихо и находится теперь при деревне Роспопени. Он жалуется на австрийские войска, что они забранием подвод его на месте долго задержали, к чему так, как и к иным неприятным происшествиям, однако же наша большая податливость единственно и едино повод дала.
Я не имею и от господина генерала-фельдмаршала князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, за последне полученным, никакого известия; и я к нему все прописанное сообщил и его совета и наставления просил, и то сообщение к всевысочайшему вашего императорского величества усмотрению в копии здесь всенижайше представляю.
По случаю другой присылки ко мне вышеупомянутого драгомана Османа, посылал я к Осман-паше капитана Лена для осмотра турецкого лагеря, которого неприступное положение из прошедшей войны мне очень знакомо, и что сей офицер там мог видеть и слышать, явствует в здесь приобщаемой его записке. Я велел дать Осману при отправлении 50 червонцев, сведав, к моему большому удивлению, что капитан Лен принял в подарок 120 левов, оправдайсь тем, что он не посмел отказать паше и не знал, что́ в мешке положено было…
Вашего императорского величества верноподданнейший
граф Петр Румянцев-ЗадунайскийГосударыня всемилостивейшая!
Как неприятель в сих днях больше прежнего стал на той стороне Прута оказываться, то я, полагая, что Очаков мог быть уже взят, хотел попытаться его на сей стороне к делу заманить и быть ближе и готовее на выполнение от вашего императорского величества всевысочайше мне предписанных мероположений на случай взятия Очакова, несмотря на то что генерал граф Салтыков не мог сделать надобного движения к Лапушне и что союзные войска вступили в зимние квартиры.
Я употребил на сей конец генерал-аншефа Каменского, коего известная ревность, дельность и искусство моего свидетельства не требуют, так на обозрение к тому удобных мест, как и неприятельского стана, который далее всех иных будучи, тотчас сделал о них и вовсе иные замечания. Но неприятель, будучи или нашими движениями, или ушедшими с той стороны от разбитой толпы испуган, так скоропостижно ушел, что наши легкие передовые войска его никак уже настичь не могли, а выпавший весьма глубокий снег и крайней от того недостаток в корме приостановил и вовсе их дальнейшее преследование.
По первому известию, что я об уходе неприятеля получил, приказал я тотчас генералу графу Салтыкову сделать попытку походом на Бендеры, где, по сказкам пленных, немного войск находится, и обыватели, будучи почти все из тех, что у нас в полону были, противиться не намереваются и на нанесение удара неприятелю, который бы против его или на пособие сему городу, а может быть, и Очакову самому шел; а генералу Каменскому идти к Лапушне, полагая тем предупредить движение неприятеля к Бендерам и, следовательно, к стороне Очакова.
Но как первый [кроме] наставления наднаставление еще от меня требовал, а неприятель между тем, по после того полученным известиям, сделав поход до 60 верст вниз по Пруту вместе, разделился, и хан пошел в Коушаны, сераскир в Измаил, а иные паши, перейдя Прут, в Галац и Браилов, и при несносной и в здешних краях необычайной стуже и глубоконападшем снеге никакого образа и способа ни на поиск над неприятелем, ни на сбережение людей и лошадей не было, – то я из уважения всех сих причин и до удобнейшего времени, кое я всякий раз в пользу обращать не упущу, войскам кантонир-квартиры определить за лучшее избрал, как то ваше императорское величество из здесь следующих приложений всевысочайше усмотреть соизволите.
Коль часто и много мешает неизвестность в нужных предварительных распоряжениях, а разность мнений, заключений и видов расстраивает наилучше приемлемые мероположения, испытал я, всемилостивейшая государыня, вещественно в сей кампании. И что до союзных, то я должен наиусерднейше желать и нетерпеливо ожидать тех следствий, что будет иметь по высочайшей воле вашего императорского величества их послу сделанное внушение; понеже и поныне все мои требования и доказательства о моем попечении об общественном лучшем только одним видом приемлются и удовлетворяются.
Вашего императорского величества верноподданнейший
граф Петр Румянцев-Задунайский
Государыня всемилостивейшая!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: